Рядом с ней вдруг оказалась королева. Она дотронулась до руки Мири и прошептала:
— Мне кажется, они напуганы. В них полно ненависти, но и страха тоже.
Мири кивнула. Одно из правил риторики гласило: «Говори языком, понятным слушателю». Эти люди были слишком обозлены, чтобы внять мольбам о сострадании, но страх они поймут. Несмотря на всю свою браваду, они наверняка надеялись удрать отсюда целыми и невредимыми. Поэтому она расскажет им одну историю.
— Каждый год, во время нашего весеннего праздника, мы повторяем старую легенду, — начала Мири. — Не так давно на гору Эскель пришли бандиты.
Кэтар улыбнулась, сверкнув ямочками на щеках, что случалось довольно редко. Она продолжила рассказ, как было принято на горе Эскель:
— Они думали, что разграбить нашу маленькую деревушку будет довольно просто. Они думали, что сумеют все украсть, сжечь и скрыться еще до восхода солнца. Но это были невежественные, ничтожные люди. Они не знали секретов горы Эскель.
— Гора чувствует, когда на нее ступает нога чужого, и не станет поддерживать его вес, — сказала Эса.
Она приближалась к середине истории, совсем как два года назад, когда они рассказывали ее бандитам, ворвавшимся в академию. Только на этот раз голос Эсы не дрожал.
— Бандиты подходили все ближе и ближе, гора стонала в ночи, — продолжила Бена своим зычным уверенным голосом. — Она стонала, и эти стоны услышали жители деревни. Поэтому, когда бандиты пришли, их уже ждали с колотушками, стамесками и ломами.
Мири заметила, что Фрид подняла голову, собираясь заговорить, но потом передумала. Учитывая недавнее столкновение ее кулака с лицом мятежника, она поступила разумно, решив помолчать.
Голос Герти был тих, но слова лились, как музыка ее лютни:
— Той ночью каменотесы поднялись как один на защиту деревни — они были выше деревьев, выше гор, а удары наносили молниеносные. Когда первые бандиты пали, остальные бросились наутек. Они бежали, словно зайцы от ястреба.
— Гора Эскель чувствует чужаков, — сказала Мири, завершая историю.
Остальные девушки присоединились к ней и произнесли в унисон:
— Гора Эскель не потерпит их веса.
В комнате нависла тишина. Мятежники смотрели на девушек.
— Мы рассказали эту историю бандитам, напавшим на академию принцесс, — объяснила Мири. — Они испугались, но не настолько, чтобы нас отпустить.
— В конце концов, — продолжила Кэтар, — им пришлось узнать, чего стоит пренебречь людьми, испокон века живущими на древней горе.
Герти пропела строку из песни «Гора Эскель, моя госпожа». У Мири комок подступил к горлу, и на секунду она лишилась речи. За нее сказала Эса:
— Моя мама говорит, что камень живет вечность, а люди — нет, это и делает их бесценными.
«Это правда», — подумала Мири и удивилась, почему до сих пор не натолкнулась на эту мысль ни в одной из книг магистра Филиппа.
К ней вернулся голос, и она продолжила:
— Гора Эскель древнее любого королевства. Этот дворец построен из линдера, вырезанного из склонов нашей горы. Гора Эскель помнит своих людей. И мы, кто на ней родился, заявляем, что Бритта одна из нас.
Последовало молчание. Бородач наклонил голову, словно ожидал услышать совсем другое.
Мири повторила:
— Мы заявляем, что Бритта одна из нас. Она больше не принадлежит ни Лонуэю, ни своему бесчестному отцу. Человек принадлежит тем, кого он любит, и тем, кто отвечает ему любовью. Она принадлежит нам. И она не крала у нас право стать принцессой. — Мири обвела взглядом каждую эскелитку, призывая присоединиться к ее словам, а затем снова повернулась к бородачу с пистолетом. — Мы сами подарили ей это право.
Бритта дрожала мелкой дрожью, сознавая, что к ее голове приставлен пистолет. Но теперь она встретилась взглядом с Мири, и ей удалось благодарно улыбнуться.
Бородач покачал головой. Казалось, он опешил оттого, что Мири с ним не согласилась.
— Смерть принцессе-мошеннице, — произнес он менее уверенно, но с той же злобой.
Он поудобнее перехватил пистолет, слегка нажав пальцем на курок. Мири охватила паника.
— Вы не тронете ее! — прокричала она.
— У меня сын болен, дети голодают, — сказал бородач. — А виновата во всем эта лживая девчонка!
Мири с трудом заговорила, стараясь казаться спокойной:
— Прошу прощения, но вы не можете навредить Бритте. Гора этого не потерпит.
Она и сама не совсем понимала, что имеет в виду, только чувствовала, что это правда.
— Я поступлю так, как мне хочется, — произнес мятежник голосом, не терпящим возражений.
И тут Мири снова пронзило слово «нет».
Она принялась притопывать в такт песне каменотесов, повторяя все время: «Нет, нет». Остальные девушки и Петер подхватили песню, и голоса их слились в сильный хор.
«Нет». Слово прозвучало как удар молотка по камню. И через секунду пол под ногами начал трещать. Те, кто был в комнате, вздрогнули от неожиданности, заохали, только эскелитки продолжили свой разговор с камнем.
«Нет». Мири разговаривала не через камень, а обращалась к самому камню. Она пела, вспоминая высокие вершины, где гуляет ветер, дрожь земли откуда-то из глубины, стук деревянных колотушек и удары по камню каменотесов, покрытых потом. Камень все помнил. И ответил по-своему.
«Нет!» В каменном полу появилась трещина, словно по нему ударили деревянной колотушкой. Комната задрожала.
Бородач крепче сжал пистолет, и Мири поняла, что сейчас он нажмет курок. «Нет» — мысленно крикнула она, и пистолет выстрелил, но пол под ногами бородача так сильно дрогнул, что тот упал в одну сторону, а Бритта в другую, и пуля ударила в стену над ее головой.
«Нет!» Комнату еще раз тряхнуло. Мятежники оглянулись, перехватывая мушкеты, но никто на них не нападал, стрелять было не в кого.
Бритта свернулась калачиком на полу и закрыла лицо руками, превратившись в ворох оборванных грязных кружев. Бородач зашатался, восстанавливая равновесие. Он повернулся к Мири, вытащил из-за пояса второй пистолет и нацелил на девушку.
— Что ты творишь? — взревел он.
Мири развела руки в стороны, надеясь, что он не заметит, как сильно они дрожат.
— Всего лишь говорю. Простые слова.
— Ты заставила комнату сотрясаться! — завопил он.
— Вы слишком высокого мнения обо мне. Я же вам объясняла: эта комната вырезана из горы Эскель. Я видела, как сотрясаются целые горные склоны, обрушиваясь вниз. Если вы причините зло кому-нибудь с горы Эскель, эта комната разломится на куски и похоронит вас под обломками. Вам лучше уйти.
Мятежники переглянулись.
— Она сказала, вам лучше уйти! — прокричала Фрид.