Дуг ввел слово «Корвет» и стал переходить на веб-страницы, которые ему выдал поисковик.
— Ну, и дальше что?
— Если тебя заинтересует любое слово, выделенное другим цветом, кликай по нему.
На экране появился сайт «Борла», связанный с выхлопными системами.
— Джем реально по сердцу твоей матушке, да?
— Да она его обожает, — ответил Дез. — Хочешь знать, в чем тут дело? Конкретно?
— Думаю, нет.
— За все это время Джем у меня в гостях был ровно один раз, ясно? Где-то год назад. Десяти минут не пробыл. Не успел прийти — и так насрал, что мама не горюй.
Дуг рассмеялся.
— Да ну.
— Даже не смыл, так и оставил. Вообще без понятий парень.
Дуг прижал ладони к лицу, чтобы не захохотать в голос.
— Моя мама ароматические свечи зажгла, — продолжал Дез. — Три дня подряд горели, чтобы изгнать дух этого лошары. А ведь туалет у нас в доме всего один!
— Ты мне будешь рассказывать, я же над ним живу.
— Лучше бы он поджег туалет к чертовой матери, когда сделал свои дела, нам бы меньше хлопот было.
— Напомни мне смыть, если чего.
— Да ты хоть на занавески у нас ссы и на диване трахайся, мама все равно найдет тебе оправдание.
— Да он вообще маньяк. И всегда таким был.
— Ага. Только чем дальше — тем хуже. Каждый раз, когда отдает мне ствол перед делом, говорит: «Уверен, он тебе не понадобится».
Дуг кивнул.
— Да, он все время про тебя повторяет: «Он ни за что не выстрелит».
— Но если пришлось стрелять на деле, значит, облажался не по-детски. Так ведь? Все просрал. А пушка — это запасной план на крайний случай.
— В самолете парашют не раскрывают.
— А для Джема: не пальнул из ствола на деле — все коту под хвост.
Дуг перешел на другую страничку.
— Да извращенец он.
— Так что будешь делать со свадьбой?
— Фиг знает. Терпеть не могу свадьбы.
Событие предстояло двойное: венчание Глоунси и Джоани и крестины их карапуза Ники. Джем будет шафером, а Дуг — крестным отцом мальчика. Дезу досталась роль всего лишь дружки. Он был не из тех, кто стремится стать лидером или хотя бы вторым человеком в любой группе. Но то, что Глоунси в их четверке занимал третье место, его раздражало. Тупила Глоунси, угонявший тачки. А вот без него, без Деза, они перебивались бы рисковыми грабежами с пострелушками, которые не приносили бы серьезных доходов; типа: вошел, наставил ствол, забрал бабки. Дез все время думал, проводят ли другие столько же времени, сколько он, в размышлениях о том, какое место занимают в сердцах и умах своих друзей.
Они проучились вместе всю школу. Джем влился в их компанию после того, как остался на второй год. По-настоящему они сдружились в средних классах, и тогда Дез стал отдаляться от них. Или они начали отдаляться от него: частично из-за его занятий на подготовительных курсах, частично из-за того, что мама вечерами не выпускала его из дома, чтобы он усердно учился. Дуг ему чужим не стал, но и закадычным другом уже не был. Дез следил за его карьерой так же, как все остальные жители Города: звезда хоккейной команды, которого «Медведи» увели из старших классов и который потом при неясных обстоятельствах вылетел из АХЛ, [59] затем Дуг вернулся в Город, а через несколько месяцев попался на вооруженном ограблении. «Звезда хоккея арестована!» — кричали газеты. Отсидев, он вернулся в Город, стал пить и дебоширить. Оступившийся хулиган превратился в профессионального преступника. Последовала еще одна короткая отсидка. И он снова вернулся на улицы Города.
Дез пару раз играл с Дугом в уличный хоккей, уже после его отсидки. Все их разговоры сводились к фразе: «Привет, как дела?» Круг общения Дуга состоял из крутых парней, которые жили так же, как играли, — грубо, громко и дешево, — и открыто посмеивались над простыми работягами, вроде Деза. Но Дуг Макрей, вернувшийся из тюрьмы, походил на солдата, который пришел домой из дальнего похода. Он очень изменился. Завязал пить. Его теперь больше привлекала жизнь без риска и проблем, чем существование отморозка.
Хоккей никогда не был по душе Дезу, не то что бейсбол. Но как-то раз на улице Вашингтона Дуг набирал команду и первым взял Деза. Несколько недель спустя все повторилось: Дуг даже отдавал ему отличные пасы у ворот, хотя мог сам с закрытыми глазами загнать шайбу, а в перерывах мило болтал с ним. Дез стал заходить чаще. И как-то после игры они, прогуливаясь по Главной улице, разговорились о своих отцах. Для Деза это было откровение. По сложившейся в старых районах традиции, все придерживались «закона молчания», никто никогда не говорил с Дезом о его отце. Он знал только, что однажды январской ночью 1980-го, года через три поле того, как отца уволили из компании «Эдисон», обеспечивавшей Бостон электричеством, старшего Элдена нашли по пояс голым в снегу посреди улицы Феррин. В груди у него было две дырки от выстрелов в упор: по одной на каждый сосок.
Свидетелей так и не нашлось. И никого за это убийство не посадили. Перед тем как гроб навсегда закрыли, двенадцатилетний Дез снял очки с обвисшего отцовского лица и сунул их себе в карман.
Мама рассказывала лишь о том, что он умирал в страданиях. И даже священники, которые помогали ей растить Деза, настраивая его на продолжение учебы в колледже, отмахивались от расспросов мальчика. Именно Дуг поведал ему, что его отца убили, когда он нес «пакет» какому-то Фергусу Колну, бывшему профессиональному борцу, в те времена охранявшему мафию, а нынче — главе банды, распространяющей PCP в Городе. В общем, пресловутому Ферги Цветочнику. Что бы ни случилось с отцом после того, как он потерял работу в компании «Эдисон», Дез догадался, что в пакете, который он нес на улицу Феррин зимней ночью, лежали не пончики.
Со временем, по мере того как крепла ожившая дружба Деза и Дуга, последний стал расспрашивать приятеля о работе в телефонной компании. Проводка на столбах, распределительные коробки, устройство сигнализации, коммутаторы. Намерения Дуга были более чем прозрачными. Но вместо того, чтобы обидеться, Дез был рад внести что-то ценное в их дружбу.
Он начал с мелочей — разного рода работ, проводимых заранее, на ощупь, например переключение линий, выдернутые из розеток вилки, перерезанный кабель, — все это, чтобы завоевать доверие Дуга. Дуг отстегивал ему приличный процент. Но не деньги заставляли Деза возвращаться к Дугу снова и снова. И в любом случае — половина средств неизменно попадала в коробочку для сбора пожертвований Святого Франциска, от имени мамы. Дело было во внимании Дуга, местной легенды, к Дезу и в тех преимуществах, которыми оно сопровождалось в Городе.
Дез стал рассуждать как преступник, на работе держал ухо востро и подкидывал Дугу новые схемы. Когда Дугу понадобилась четвертая пара рук для дела в Уотертауне, Дез напросился к ним. Они надели маски и взяли с собой оружие. Когда он вернулся домой, его вырвало. Но потом Дез посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной, поправил отцовские очки на носу, и внутри него словно что-то переключилось.