Больше всего ему понравилось чувство сопричастности: напряженность команды во время дела в Уотертауне, их братство, словно играла хорошо сработавшаяся рок-группа. Дружба — это изначально такая штука, которую никогда не довести до идеала, не поднять до высшей точки совершенства. Но, проворачивая дела вместе, они ближе всего подходили к этой точке. Именно этого высшего подъема он все время искал. В остальное время Дез не чувствовал себя таким близким к ним, как они были друг другу. Они называли Деза Монсеньором, дразня его за набожность и строгое воспитание, но и пользуясь этим, чтобы не впускать его в свой круг.
Дезу на роду было написано стоять за спиной у других. Поэтому их с Дугом побочная дружба не только продолжалась, но и расцветала. Дез был благодарен — за это можно было все отдать, — хотя в основе своей это партнерство строилось на обоюдных потребностях: Дугу нужны были знания Деза, получаемые в телефонной компании, а Дезу нужен был сам Дуг как друг. Этого вечера он ждал очень долго. И в этом боялся сам себе признаться.
— Элизабет Шу, [60] — сказал Дуг. — Как пишется, через «з» или через «с»?
— Кажется, через «з». — Дез расставил четырех кукол с кивающими головами, изображавших группу «Ю-ту», — недавнюю покупку, заказанную по почте из Японии. — Это с ней ты придешь на свадьбу Глоунси?
Дуг набрал фамилию актрисы двумя пальцами на клавиатуре, и на экране появились результаты поиска.
— Либо с ней, либо с Умой Турман, никак не могу решить. — Дуг откинулся на спинку кресла и покачал головой. — Что ж за фигня, так вот опрометчиво жениться.
Дез кивнул в унисон с четырьмя куклами. На экране появились кадры из фильма «Коктейль», где голая по пояс Элизабет Шу плескалась в водопаде.
— Вот оно, — сказал Дуг. — Надо мне обзавестись компьютером.
Весь вечер Дезу казалось, будто Дуг хочет ему что-то сказать. На личные темы, помимо обычного мужского трепа и пустого соплежуйства, они говорили, только когда вот так оставались вдвоем.
— Мне надо тебя женить уже, — сообщил Дуг. — Мама велела.
— Ага, — согласился Дез. — Удачи тебе.
Посторонний, увидев их, по выражению лица Дуга решил бы, что тот изображает притворную серьезность: брови сдвинуты, взгляд печальный. Но Дез знал, что Дуг еще никогда не был так близок к тому, чтобы обнажить перед ним душу.
— Слушай, Дез, а доводилось тебе встречать человека… типа… когда понимаешь, что это не просто так, не просто то, что бывает между мальчиками и девочками, мужчинами и женщинами, не вся эта муть? Что ощущение почти осязаемо?
— Честно? — уточнил Дез. — Да я влюбляюсь по два-три раза на дню. По работе же постоянно с женщинами сталкиваюсь. Повсюду. Теперь даже мамочки кажутся мне привлекательными.
— А, ну понятно. Ты входишь в уже готовую семью. Одинокая мамаша. И ты переезжаешь прямо…
— Не просто одинокая мамаша, а знойная одинокая мамаша, — добавил Дез, переходя на чисто мужское наречие, чтобы не сбиться с тональности.
— Но вы с Кристой все равно друг другу не подходите, ты ж понимаешь?
— Ага, — согласился Дез.
— Потому что бед не оберешься.
— Она не моего поля ягода, знаю.
— Нет, нет, нет. Я не о том. Это ты не ее поля.
Дез не уловил мысли. Что-то тут не сходилось.
— Знаешь, как она меня называет? Крестный отец Заброшенного поселка.
— И тебе это нравится. Но она словно омут, Дезмонд. Знаешь, что такое омут?
— А то!
— Он не просто затягивает тебя. Он тебя проглатывает. Он держит тебя внизу, в воронке. И крутит, и крутит. Иногда по несколько дней подряд. Или даже недель. Сила воды стаскивает с тебя одежду, волосы, лицо.
— Да ну, — остановил его Дез. — Джем все равно никогда не согласится на это.
— Он взбесится. И твоя мама тоже.
— Ха, будет носиться по дому, прятать серебро и немецкие фарфоровые статуэтки. — Дез довольно ухмыльнулся, представив себе это. — Криста ведь так и не сказала, кто отец Шайн, да? После того как призналась, что это не ты?
— Она в этом не признавалась. По крайней мере, мне.
Дез вспомнил, как на днях видел ее в «Пивной». Как она подошла к нему, когда Дуг смылся, как коснулась его плеча, словно оно было сделано из норкового меха, как попросила снова поставить песню «Кренберис». Как вытащила долларовую банкноту из джинсов, как протянула ему, зажав между двух пальцев. «За мой счет», — пообещал он ей. Криста двинулась обратно к бару, а он уставился на ее задницу.
Дуг повернулся, не вставая с кресла.
— А может, отправимся в кинотеатр?
— Давай, — согласился Дез. — А что там сейчас идет?
— Нет, я имею в виду, отправимся в кинотеатр на дело. Что скажешь?
До Деза наконец дошло.
— А, ну тоже можно. Думаешь, получится?
— Пойдем, что ли, посмотрим, что да как.
Дез взволнованно кивнул и взял куртку. У них появилась цель.
Спустившись вниз, Дуг попрощался с мамой Деза, которая отвела в сторону руку с сигаретой и подставила ему щеку для поцелуя.
— Ты уж там приглядывай за моим Дезом-то.
— Да я завсегда, госпожа Элден.
Дез тоже склонился для поцелуя, и, даже когда он повернулся к двери, на его губах по-прежнему оставался привкус дыма.
— В киношку пойдем.
— Познакомьтесь там с девушками! — крикнула она им вдогонку. — И лучше — с католичками!
Когда они вышли через калитку на тротуар, Дез похлопал себя по карманам, по традиции проверяя бумажник. Ночь стояла безоблачная и прохладная. Он окинул взглядом улицу, на которой прожил всю жизнь. Глаз зацепился за машину, припаркованную через несколько домов. Дез прошел еще немного рядом с Дугом, потом потянул его за рукав кожаной куртки и повернул к себе.
— Слушай, может, это глупо, но… был я сегодня на Каштановом холме, ну знаешь, район около парков, семейный такой, бабок навалом? Сижу, значит, на столбе, проверяю показания прибора, и мне оттуда всю улицу видать — короче, заметил я, что красный седан типа «Шевроле Кавальер» ездит мимо меня и ездит. Как будто круги по кварталу наматывает, вот прям раз в пять минут. А это ж семейный район, детвора шатается. Ну я сижу и одним глазом за ним смотрю. Он-то меня не видит за деревьями. А грузовик мой за углом стоит. И вот, только я подумал, надо бы что-то предпринять, как «Кавальер» пропал. Ну, я работу закончил, слез да дальше поехал.
— Прекрасная история, Дезмонд.
Дез ткнул себя в грудь, указывая на улицу позади себя.
— Через несколько домов. Через дорогу припаркован красный «Кавальер». Ну или я совсем уж параноик.