— Так. И вот вы вышли из фургона.
— Вышла. Мы пошли быстро. Он держал меня за руку. Пахло океаном, просто отвратительно воняло, дул сильный ветер. Я подумала, что мы в аэропорту — я слышала гул самолетов. Но это не взлетная полоса, потому что под ногами я чувствовала песок. Это был пляж. И он велел мне идти к воде, пока не почувствую ее. И до тех пор повязку не снимать. Песок взметался от ветра, над головой ревели самолеты, и я с трудом расслышала его слова. Но вдруг он отпустил мою руку, и я осталась одна. Простояла на месте с минуту, как идиотка. Потом только до меня дошло, что надо идти. Я делала маленькие шажки, даже не шажки — просто волокла ноги по холодному песку, выставив вперед руки, потому что представляла, как рухну со скалы. Я так целую вечность шла. Самая долгая прогулка в моей жизни. Над головой снова прогудел самолет, он взлетал. Жуткий звук. Словно он утягивал за собой воздух. Потом песок стал другим. Я почувствовала, что пятки омывает вода. И стянула повязку. Вокруг никого не было. Я прошла метров девять. — Она почесала пятку пальцами другой ноги и посмотрела на рваные чулки. — И зачем они с меня туфли сразу сняли?
— Может быть, чтобы вы не дрались ими и не смогли сбежать?
Она взяла бутылку с водой и сделала глоток. Ее рука дрожала сильнее, чем прежде.
— Помню, в свой первый день в детском саду я закатила истерику, чтобы мама не уходила. И воспитательница, госпожа Уэбли, в наказание отняла у меня новые кожаные туфельки. После этого я перестала рыдать. — Клэр потерла испачканные пальцы.
Фроули подождал, пока управляющая сожжет остатки адреналина, и перевел разговор на само ограбление. Она рассказала все по порядку, то и дело возвращаясь к нарочитым черным шрамам на масках. Когда Клэр говорила о том, как злобный бандит колошматил Дэвиса Бернса, у нее на глаза наворачивались слезы, но девушка не заплакала.
— Он упал… повис на подлокотнике… а бандит все продолжал его бить…
— Вы видели, как господин Бернс нажал на тревожную кнопку?
Клэр снова взялась за «Польский источник», но открывать бутылку не стала, просто наблюдала за тем, как вода ударяется о стенки. Катастрофическое выражение глаз. Что-то было не так. Но Фроули не мог понять, что именно: то ли она чего-то не договаривала, то ли просто сказывалась психологическая травма.
— Нет, — тихо ответила Клэр.
Шаги за дверью комнаты отдыха стихли.
— Госпожа Кизи, вы уверены, что не хотите показаться врачу?
— Уверена. Я в порядке.
— Поездка была долгой. И вы сами сказали, что всего не помните.
— Я просто… отключилась. Вырубилась — вот и все.
— Мы вам быстро организуем осмотр. Вреда от него не будет.
Клэр снова посмотрела на него, на этот раз спокойнее и слегка раздраженно.
— Ничего со мной не случилось.
Фроули кивнул.
— Хорошо.
— Но ведь все так будут думать, да?
Агент попытался отвлечь ее.
— Кто-нибудь приедет сюда, чтобы…
— Он водил пистолетом по моей заднице. — Она моргнула, отгоняя слезы и усталость. — Злобный. Пока мы стояли у двери хранилища. Он мне говорил всякое. Что он хочет со мной сделать. Теперь все.
Фроули покачал головой, пожал плечами, пытаясь что-то сказать, но ничего не придумал и просто кивнул.
— Не хотите передать мне его слова?
Она улыбнулась, зло и язвительно.
— Не особенно.
— Хорошо, — ответил Фроули. — Хорошо.
— Вы теперь на меня смотрите, как на какую-то глупую…
— Нет, нет, нет.
— Так, будто бы я прыгнула в фургон к первому встречному.
— Нет. Послушайте…
Он взял в руки диктофон. На самом деле ему нечего было сказать. И Фроули надеялся, что, нажав на кнопку «стоп», сможет как-то разрядить обстановку.
Клэр сидела, глубоко дыша и погрузившись в раздумья.
— Когда я шла к океану… я ни о чем не думала. Ни о чем и ни о ком. А вот в фургоне, пока ехали, пока глаза были завязаны, передо мной пронеслась вся жизнь. Я увидела себя со стороны. И все-все, до этого самого дня. У меня сегодня день рождения.
— Я знаю, — ответил Фроули.
— Безумие какое-то. Да, конечно, обычный день. Не пойму, почему для меня это имеет значение. — Она сложила руки, пошевелила ступней. — Да и не имеет.
Вот сейчас поблагодарить бы ее в двух словах и попрощаться — и всему конец. Но на Клэр был его пиджак.
— Послушайте, — начал Фроули. — Мне встречались такие люди, которые приходили в банк и вставали в очередь, чтобы обналичить чек. И тут в зал вбегал какой-то полный неудачник и объявлял, что это ограбление. И люди в корне меняли взгляды на жизнь. Всем кажется, что ограбление банков — это такое преступление, в котором нет пострадавших. Безболезненное преступление. Но когда на кассира наводят пистолет — такое ведь может сильно изменить человеческую жизнь. Я вам все это говорю, чтобы вы смогли подготовиться.
— Я еще даже не плакала…
— Когда пройдет адреналиновое возбуждение, вы, возможно, почувствуете себя подавленной. Тоска нападет. Просто перетерпите. Это нормально. Кто-то переживает кризис сразу, кто-то постепенно приходит в себя и однажды просыпается, позабыв наконец обо всем. Некоторое время эти ребята будут чудиться вам за каждой дверью. Но потом станет лучше.
Клэр сосредоточенно смотрела на агента, так, словно он раскладывал карты таро. Фроули понимал, что с ней надо быть осмотрительным. Симпатичная девушка. Расстроенная. Уязвимая. Воспользоваться этим — то же самое, что прикарманить наживку из хранилища. Теперь она его хранилище, его потерпевшая.
— И не злоупотребляйте диет-колой, — добавил агент. — Никакого кофеина и алкоголя. Серьезно. Налегайте на минералку. В нагрудном кармане пиджака лежит моя визитка.
Она достала одну визитку. Он поднялся.
— А как же моя машина?
— Полагаю, вы можете забрать ее, когда захотите. Дактилоскопический порошок легко смывается. Если у вас нет запасных ключей, обратитесь к продавцу.
Клэр поджала пальцы ног.
— А туфли?
— Их нам придется некоторое время подержать у себя. Криминалисты они такие. Дай им волю, они и вас завернут в бумагу и положат на полку на пару недель.
— Может, это было бы неплохо. — Клэр встала, сняла пиджак, расправила рукава и вернула его Фроули. — Спасибо. — Она прочитала его визитку. — Агент Фроули.
— Не за что. — Он повесил пиджак на руку, чувствуя приятное тепло. — И не думайте об их угрозах. Думайте о себе.
Клэр кивнула, посмотрела на дверь, но не двинулась с места.
— Там, на правах… все равно был мой старый адрес.