Они потеряли интерес к Даилу, повернулись к нему спиной и пошли по коридору, беседуя о чем-то своем. Как он ни прислушивался, улавливал только обрывки голосов. Охотник и его наставник старались говорить как можно тише.
Совет гильдии Свободных охотников заседал в большой темной зале. Сперва Даил ничего не мог разглядеть, только яркое светлое пятно от настольных ламп в дальнем краю. За большим столом, покрытым зеленым сукном, сидели четверо глубоких стариков. Крис ни капельки не покривил душой, назвав их старцами. Самому молодому из них, по виду, давно перевалило за сотню лет. Из складок морщин и вороха седых спутанных волос выглядывали тусклые, словно затянутые паутиной глаза. Даил прозвал его про себя Седым. Жизнь самого старого, вероятно, приблизилась уже к двухсотлетнему рубежу. Лысая в складку голова, рот, словно из него вытащили челюсти, а также челюстную кость, большой пористый нос, поросший шерстью, один глаз отсутствует, явив миру кровавый провал, второй затянут белой пленкой. Его Даил назвал Лысым и, как выяснилось, угадал общепринятое прозвище. Двое оставшихся глав Гильдии находились в промежуточном физическом состоянии между самым молодым и старым. Один из них носил черные очки, скрывающие глаза, отчего тут же стал Слепым. Другой, казалось, впитал в себя все черты от других старцев, ничем особо не отличаясь. За что Даил назвал его Безликим.
Разумеется, все эти прозвища он дал про себя. Он даже подумать не мог произнести их вслух. Мало ли что могут сотворить с ним старцы. В их могуществе он нисколько не сомневался.
Крис Кортатос и Трой Смит вышли в центр комнаты, напрочь забыв о Даиле. Он сделал робкий шаг за ними, но все же решил постоять в стороне. Вид больных и изможденных годами старцев, вершащих судьбы свободных охотников, смущал его. Они были ему неприятны, даже стоять рядом с ними было противно.
— Я вижу, что юный Кортатос почтил нас своим присутствием, — проскрипел Седой.
— Я вернулся с боевого задания из Пятки, — доложил охотник.
— Как же наслышаны, наслышаны… Поговаривают, что голодные казуши уничтожили резиденцию Джентлов… Если это так, то это хорошая новость… Они начинали сильно мешать нам… Вот то, что Лекарей потрепали… плохо… да вырвавшаяся из-под контроля Сирень тоже… Еще хуже, что Горелистники ее усмиряли, а не ты… Получается, что нашу дырку затыкали другие… Они не забудут нам это припомнить… это плохо… — скрипел, словно несмазанное колесо, старик.
Остальные в такт его слов покачивали головами, словно стая арвендойских болванчиков.
Крис молчал и даже не пытался оправдаться. Молчал и Трой Смит. Даилу же казалось странным, что они молчат. Разве эти немощные старцы хоть что-то понимают в том, что сделал Кортатос! Даже если они когда-то были охотниками, то вряд ли они хоть что-то помнят из того славного времени. Почему они помыкают Крисом и его наставником, словно нашкодившими школьниками?
— С этим разобрались, кажется… — подал голос Безликий старец. — Скажи, как выполнено наше задание… Привел ли ты Замерзшую от Черной стены?
— Я все выполнил, как заказывали. Замерзшая найдена и доставлена в Светлый город. Ее привезли чуть ранее, чем я вернулся… — доложил Крис.
— Она уже находится у Мозгокрутов, — перебил его Трой Смит. — Я отдал ее им, чтобы они расшевелили Замерзшую. Слишком долго она провела на Изнанке. Мало ли что могло произойти там с ее разумом. Вы прекрасно знаете, сары, что творит Черная стена с неподготовленными монгами. К сожалению, Замерзшая провела там слишком много времени.
— Были ли какие-то трудности в извлечении? — спросил Слепой старец.
— Никак нет. Вылазка к Черной стене была трудной. Вам известно, что даже из подготовленного мага этот мир пьет силы. И каждая лишняя проведенная там минута может обернуться смертью. Мне удалось вовремя вынырнуть назад.
— Как только Замерзшая пробудится, немедленно сообщите нам, — потребовал Седой у Троя Смита.
— Не извольте волноваться, сары. Все будет исполнено, — поспешил заверить стариков Трой Смит, склонив голову в почтительном поклоне.
— На ближайшее время ты свободен. Как только появится для тебя задание, мы передадим распоряжение сару Смиту, — сказал Слепой Кортатосу.
Крис сделал шаг вперед, набрал воздух в грудь, чтобы что-то сказать, но отчего-то смолчал.
Это замешательство не укрылось от старцев. Седой наклонился вперед, так что коснулся подбородком стола, и спросил:
— Ты что-то хотел сказать, Кортатос?
— Я хотел сообщить Совету, что взял себе ученика. Вот он, — Крис повернулся и показал рукой на Даила.
От цепких взглядов, моментально впившихся в него, у мальчика появилось желание побыстрее куда-нибудь спрятаться, но он поборол в себе это трусливое желание.
— В мальчике есть потенциал, — наконец произнес Седой.
— Ученик — это всегда хорошо. Мы одобряем, — сказал Безликий.
— Время движется вперед, и мы уже не те, кем были когда-то; ты имеешь право на ученика, — подтвердил Слепой.
— Ты молодец, учи мальчика. Только не забудь о посвящении, не тяни с ним, — добавил Лысый.
Старцы умолкли, тем самым указывая, что время аудиенции окончено.
Трой Смит и Крис Кортатос развернулись и гордо направились на выход. Крис не забыл прихватить с собой остолбеневшего мальчишку.
— Посвящение будет завтра. Подготовься к нему, — сообщил Крис Кортатос Даилу, когда они вернулись домой. — До вечера свободен. Можешь идти прогуляться да посмотреть на Светлый город. На всякий случай держи — если все же заблудишься, нажми на голову фигурки. Сработает маячок, и я тебя найду.
Крис протянул Даилу маленькую, искусно вырезанную из кости статуэтку медведя, стоящего на задних лапах. Мальчик взял фигурку, повертел ее в руках и спрятал в карман куртки.
Перспектива прогуляться по улицам незнакомого ему города завораживала. К тому же хотелось побыть одному, подумать и все взвесить. Слишком многое произошло с ним за эти дни, слишком о многом подумать надо.
— Держи. Тебе этого хватит попить гренша да съесть что-нибудь сладкое. Советую пива не пить, и ничего крепче. Завтра тебе потребуются все силы, — протянул Крис несколько монет.
Мальчик взял деньги, спрятал их в тот же карман, куда ранее убрал медведя, поклонился и вышел из дома.
Улица встретила его миллионами запахов, звуков и цветов. Слишком ярко, слишком броско, слишком вычурно. Он остановился на пороге, боясь идти дальше. Улица пугала его. Одно дело смотреть из окна самодвижущегося экипажа, другое — самому идти по мостовой, где то и дело кто-то проносится, кто-то толкается, кто-то перебегает дорогу.
Но он все же пересилил себя и отправился в путь. Не зная города, любопытно бродить по нему. Можно идти в любую сторону и все равно будет весело и интересно. Столько всего нового и необычного! Причудливые дома, отличающиеся друг от друга, но стоящие в один рост. Вот красное здание с могучими полураздетыми каменными монгами, держащими на своих спинах балконы, длинные курчавые бороды ниспадают до самых стоп. Вот большой фонтан в центре площади; в центре его стоит упряжка лошадей, остановленных на полном скаку; позади них возница с занесенным кнутом, пытающийся удержать опрокидывающуюся на бок повозку. Вот длинный ряд нарядных витрин, в которых для искушенных клиентов предлагается все: от модных мужских костюмов, покрытых золотой вышивкой, до женских туфель и сапог. Но больше всего Даила привлек маленький магазинчик со скромной витриной, в которой сидела кукла в человеческий рост: седой монг с большой бородой и в очках читал толстую книгу, лежащую на коленях. «Книжная лавка Ратеуса», — прочитал он на вывеске.