До меня доходили слухи о том, как осаждали и брали Данциг. Всякий раз, как русский флот отправлялся бомбардировать крепость, в авангарде неизменно шли канонерские лодки. Ничто не могло превзойти их рвения! Они отважно поднимались к самым вражеским батареям против сильнейшего течения реки Вислы. На сей раз некому было им помочь — возможно, поэтому осада длилась чуть ли не год.
Потом до меня доходили слухи, что Бахтин, Никольский и Ванечка Савельев вернулись в Кронштадт, Иванов же был ранен и подал в отставку. Мы не встречались более, но память о моих друзьях-моряках угаснет только вместе с жизнью моей! И я, гусар, поднимаю эту чару за российский шхерный флот, который не столь прославлен, как эскадра Сенявина, громившая турок, однако ж спас Ригу от тягот осады и, возможно, от поднятия белых флагов на ее бастионах.
Что же касается меня — я более ни к одному плавучему сооружению не приближался. И чем дальше я от протоки, соединяющей Курляндскую Аю с Двиной, — тем лучше себя чувствую. Штос с подводным чертом — это игра, в которой можно выиграть только раз в жизни, господа, и только тогда, когда исход ее — вопрос жизни и смерти. Так что испытывать долготерпение Божье я не намерен!