Я стоял на палубе, облокотившись на бортик, и, подперев рукой подбородок, тяжко вздыхал. Радужные перспективы морского путешествия были разбиты в пух и прах суровой реальностью. В первый день меня было не вытащить с носа корабля, где я сидел, вглядываясь в бесконечные просторы водной глади. Это завораживало не хуже чем пламя костра. Свежий воздух, вкусная еда кока, морские брызги, дельфины, гоняющиеся с нами наперегонки. Что еще надо для счастья? Так прошло три дня. Я начал скучать. А когда скучает наемник, все вокруг начинают пить. Увы, Мия, пользуясь своим положением, запретила пить всему экипажу. А я же не алкоголик, сам с собой бутылку гонять не стану. Я продолжил скучать. На пятый день я, аки обезьянка или скорее таракан, ползал по вантам. Сидел в дозорной бочке на главной мачте (название так и не запомнил), шагал по рее, словно по мостовой. Но и этого меня лишили. Капитан нажаловался на меня Лиамии, мол, уважаемый телохранитель всем мешает и вообще редиска и нехороший человек. Пришлось спускаться.
На седьмой день я попытался поштурвалить, но меня отогнали от этого агрегата, как нечисть от храма. Потом наступила затяжная депрессия. Целый день я провалялся на кровати, уткнувшись в дневник, устраивая мозговой штурм на избитую тему. А сегодня Мия нагло меня вытолкала лишь потому, что у нее «плохое настроение». Так что и мое настроение было препаршивым. А море в насмешку игриво качало судно, стуча о борт волнами, и проклятые дельфины кружили вокруг, будто крича о том, как им весело. Моим последним развлечением оставалась драка, но я приберегал ее на крайний случай. И если сейчас чего-нибудь не произойдет, то я пойду и набью морду местному боцману. Почему ему? Он сейчас ближе всех, так что идти далеко не надо.
В очередной раз тяжко вздохнув, я вытащил из-за пояса серебряную монету. Транжирство, конечно, но ведь Костлявый Весельчак, бог морей и океанов, — это младший брат Харты. Вдруг он мне поможет.
«Хоть что-нибудь», — зажмурившись, подумал я и швырнул монету в воду.
— Пираты! — взревел дозорный. — «Морской сокол» на три часа!
Я оглянулся. На палубе начался хаос. Все метались, боцман давал тычки особо ретивым и раздавал наставления. Старпом, крепкий лихой мужик, открывал арсенал, находящийся прямо здесь, и народ расхватывал оружие. Абордажные сабли, ножи и легкие арбалеты. У стреломета встали канониры, как я их называю, а выбежавший на миг кэп двинул весьма слащавую речь и тут же юркнул куда подальше. Почесав затылок, я повернулся на те самые три часа и вдалеке увидел здоровенную махину с черными парусами. Нормально так — оперативно морской божок работает. А ну-ка…
— Кофейку и бабу рыжую! — С этими словами я кинул вторую монетку в море.
Ждал я долго, около минуты, но ни заветного напитка, ни девушки с огненными волосами мне так и не перепало.
— Халтурщик! — Я показал кулак водным просторам и понесся к нашей каюте.
Сшибив по дороге несколько матросов, я распахнул дверь и увидел растерянную Мию, метавшуюся по комнате. Здесь были разбросанная одежда, мешок с распахнутой горловиной и еще какой-то хлам. Понятно, леди настолько в шоке, что готовится к побегу. А куда с этой лодки денешься? Вокруг лишь море, течения нам неизвестны. Дрейфовать можно сезонами. Схватив девушку за руку, я усадил ее на кровать. Мия была неестественно бледна, а в глазах застыл ужас вперемешку с железной решимостью. И как такие качества могут сочетаться в дворцовой тори?
— Сиди здесь и не высовывайся.
Я спокойно подошел к стойке и повесил на пояс оружие. Потом накинул куртку, так, на всякий случай, — движения не стесняет, а от скользящего удара сбережет. Следом я вынул кинжал и вложил его в руки Мии. И лишь после этого открыл дневник, достал закладку и, напитав ее всей силой, что имел, пригвоздил к двери. Та тут же покрылась серебряным инеем. Вытащив сабли, я направился к выходу.
— Мы умрем?
Обернувшись, я увидел, как леди сжимает кинжал и с надеждой смотрит на меня.
— Сегодня — нет. Да не волнуйся ты так. Тебя по-любому в плен будут брать. Пираты женщинами не размениваются. А потом ты скажешь, что дочь визиря, и с тебя будут пылинки сдувать, ожидая выкупа и боясь гнева султана. Уверяю, обеспечат лучшей заботой, чем твой знакомый наемник.
— А как же ты?
— А что я? Вот есть Колобок, он от порядочного количества злодеев ушел. У меня же в этом плане опыт куда богаче. Так что будем живы — не помрем.
Развернувшись, я вышел в коридор, напоследок бросив:
— И да, пока я жив, эту дверь не сможет открыть ни один смертный. Цени преимущества шарханства.
Стоило мне захлопнуть дверь, как серебряный иней расползся на косяк и на часть стены. Запечатано на славу. Таким запором и демона можно удержать, не то что кучку джентльменов удачи. Прислонившись спиной к стенке, я стал ждать. Наша каюта находилась в самом конце коридора, дальше — только трюм. Так что сюда прибегут в последнюю очередь, когда наверху закончится рубка. Проход здесь узкий, максимум два человека пробегут. А уж драться и вовсе в одиночку будут. В общем, при благоприятном стечении обстоятельств я тут и всю сотню прирезать могу. Проблемы в том, чтобы повторить подвиг небезызвестных спартанцев, нет. Вот только я не знаю, как управлять кораблем, но ничего, может, и матросню не всю прирежут. Нужно же кого-нибудь на рабский рынок продавать.
Так я и стоял. Ждал. Сердце билось ровно, спокойно. Страх пока ходил вокруг и скалил зубы, а неизвестное мне чувство, но вряд ли это безумие, лишь тряслось от предвкушения. И вскоре раздались удары барабанов. На психику давят. Резкие, гулкие удары создавали впечатление, что морской дьявол рвет цепи и стремится на поверхность, чтобы утянуть душу неудачника во тьму глубин, где царят вечный мрак и холод. Туда, где воют и стонут утопленники, где стенают повешенные бунтовщики и мертвые пираты гремят костьми, покрытыми водорослями. Морской ад ждет своих жертв. Песня смерти окутала корабль.
Спустя двадцать минут далекие, словно горное эхо, отзвуки сечи донеслись до нижних коридоров. Я обнажил сабли и стал мерно ими покачивать, разгоняя кровь в мышцах. Крики все приближались с неумолимостью двигающегося по рельсам паровоза. Медленно, мерно, все ближе, ближе. И вот новый вскрик где-то почти над головой — и капли крови, падающие с потолка на пока еще холодную сталь. Ледяной обруч сдавил голову, и я повернулся к лестнице, которая в тридцати метрах от меня заканчивалась люком. Тридцать метров — это человек двадцать в ряд. Со спины они обойти не смогут, разве что вторую палубу разберут, но тогда я их услышу. Что ж, надо ждать.
Медленно тянулись секунды, а стоны все не прекращались. Странно. Неужто эти пираты не берут пленных? Да и как дозорный смог узнать их корабль? Он вроде «Морским соколом» его обозвал. Что-то такое шевельнулось в моей памяти, будто я уже где-то слышал это. Додумать мне не дали. Звуки смолкли. Но лишь на мгновение, потом чей-то зычный голос отдал пару команд, и над головой послышался топот ног. Заскрипела крышка люка, и внутрь стали спускаться люди. Одеты они были, как классические флибустьеры. Кожаные штаны всевозможных расцветок, рубашки навыпуск, ботфорты с широкими раструбами, банданы, серьги, бороды и короткие абордажные сабли.