– Ну все же, все же…
– А там наверху вообще пекло?
– Да, – согласился Олег, подумав. – Должно быть, еще жарче. Зато воздух посвежее… должен быть. И попрохладнее.
Томасу почудилось в его словах сомнение, но конь калики уже удалялся, помахивая хвостом, словно и не устал, Томас прошептал молитву Пресвятой Деве пополам с проклятиями в адрес язычника, с неимоверными усилиями заставил себя потащиться следом.
Лестница показалась чуть меньше, во всяком случае ступени – мельче, но Томас понял обреченно, что ему на коне не одолеть, тяжесть рыцарских доспехов вымотала силы и гуннского коня. Он остановился на первой же ступеньке и смотрел, вздрагивая, большими, как у ребенка, испуганными глазами на бесконечную лестницу. Со сдавленными проклятиями Томас слез и потащился со ступеньки на ступеньку, а когда конь начинал упираться, тащил за собой силой.
Все тело ныло и кричало, едкий пот выедал глаза, грыз шею, чудовищно зудело между лопатками, а ноги превратились в чугунные тумбы, которые он с трудом переставлял все выше и выше. Так продолжалось вечность, воздух стал совсем как в адской печи, железо доспехов накалилось, от жара начали лопаться губы, а в груди свистело, как в высушенной тыкве.
Сквозь грохот крови в ушах сверху донесся отвратительно довольный голос:
– Ну вот, я же говорил!
Томас поднимался и поднимался, опираясь уже не на ступеньки, а на рыцарскую стойкость, на доблесть христианина, на гордость и самолюбие, что не может позволить язычнику одержать верх даже в таком соревновании, и… вдруг поднятая нога не ощутила ступеньки. Он обеими руками кое-как снял шлем, мутная пелена пота застила взор, но то, что увидел, повергло в отчаяние.
Шагах в пятидесяти впереди еще одна лестница, уже не такая широкая, но все же массивная, и ведет вверх, вверх, вверх. А сам зал внушает уважение и даже почтение размерами, циклопическими стенами. Даже не разглядеть отдельные глыбы гранита: давление верхних этажей сплавило все в единое целое. Даже пол из гранита, но тщательно выровнен и отшлифован…
Он шатался, готовился упасть, а там пусть хоть смерть, уже отдал все силы, сознание смутно уловило далекий скрип, в лицо пахнуло изумительно свежим прохладным воздухом. Он с трудом повернул голову.
На дальнем конце зала отшельник, уже без коня, распахивает исполинские ворота. Снаружи ударил яркий солнечный свет, а второй порыв воздуха отогнал от Томаса жар, и он, всхлипывая от счастья, заковылял к Олегу. За спиной послышался конский топот, мимо метнулось черное тело, в воротах мелькнул красный хвост и пропал.
За воротами дивный зеленый мир с густой сочной травой. Великолепный строевой лес, между невысоких холмов бежит быстрая река, а оба коня уже щиплют зеленую траву.
Томас дикими глазами оглянулся, чудовищная лестница, что напугала до отчаяния, по-прежнему ведет выше, в верхние этажи. Чувствуется мощь каменного сооружения, которое не что иное, как…
Он перекрестился и торопливо вышел, все еще не веря, что под сапогами вместо смрадной гнили сочная зеленая трава. Кузнечики прыгают во все стороны, один сдуру скакнул на панцирь и сидит там, воинственно шевеля усиками, словно двумя копьями. Томас пошел осторожнее, чтобы не спугнуть героя, отваге нужно выказывать уважение, у кого бы ни проявилась.
Олег вышел, щурясь от яркого солнца и отряхивая одежду. Морда если и раскраснелась, то самую малость, простолюдины не таскают на себе такие тяжелые доспехи, это удел благородных, крикнул в спину:
– Ну как тебе замок?
Томас задрал голову. Суровый и прекрасный в своей строгости замок возвышается красиво и гордо. На самой высокой башне развевается прапор, у Томаса взволнованно застучало сердце: цвета его рода!
– Где мы? – спросил он, боясь поверить догадке.
– Там же, – ответил Олег, – где и вошли. Помнишь, грязное смрадное облако?.. Но старые боги ушли. А это тебе подарок… выпросил все-таки…
Томас вспыхнул:
– Это я выпросил?
– Ну не напрямую, – ответил волхв нагло, садясь в седло, – но что-то было, было. Наверное, Англ уговорил Хеймдалля и Одина поставить для тебя это чудовище из камней. Правда, так быстро бы все равно не выстроили даже боги… гм… ах да, то-то смотрю, знакомое! Это же та крепость, которую построил для асов Гримтурсен с помощью своего коня Свадильфари!.. Тогда понятно, понятно…
Томасу ничего не было понятно, он смотрел ошалело и лишь разевал, как рыба на солнцепеке, рот, не в силах поверить, что этот замок принадлежит ему.
Олег сказал довольно:
– Там над воротами твой герб, увидишь. Это Англ постарался… Ты заметил, стены вглыбь и вглыбь… заметил, да? Молодец, наблюдательный… А там, как я понимаю, вросли в плиту, на которой Англия.
Томас пристально всматривался в замок.
– А кто… на городской стене?
Олег приложил ладонь козырьком к глазам.
– Где… А, платками машут? Ишь, уже успели… Ну и Лилит, от нее не укрыться… А вот рядом с нею машет платком Яра.
Томас вскричал ликующе:
– И Яра?.. Прости, мой конь, но не могу не просить тебя во весь опор… – Он вспрыгнул на коня.
В небе показалась быстро летящая странная птица: блистающая в чешуе, крылья в размахе на длину рыцарского копья. Она не летела, а мчалась… вернее – ее мчало, как выпущенную из гигантского лука стрелу.
Кони испуганно прижали уши, Томас нахмурился, такие чудовища означают мор или нашествие, Олег скривился, конь под ним рванулся вперед.
– Подожди здесь!
Томас придержал своего, птица круто пошла вниз и упала в густой дубовой роще. Калика на коне проломился через густые кусты, вскоре исчез за деревьями.
Конь Томаса, ощутив свободу, тихонько побрел вперед, опустив морду и осторожно нюхая, как пес, следы своего друга. Томас прислушивался не зря, раздраженно разговаривали два человека, в одном Томас узнал калику, другой голос узнать не удалось.
Порыв ветра донес из леса возмущенный возглас незнакомца:
– Что? Олег, ты в своем уме?.. Он же дурак!
Олег, судя по его виду, не возражал, но говорил так тихо, что Томас услышал только:
– …новое… мир иной… мощь… выше…
Его собеседник вскричал совсем уж возмущенно:
– Выше ума? Олег, от тебя ли слышу?
Олег заговорил еще тише, Томас попробовал прислушиваться, чутье подсказывает, что говорят о нем, кто же еще дурак, уж конечно, не Олег, а что женщины, так это не вопрос, кто их в расчет берет, значит, тот гад так обозвал его, Томаса Мальтона из Гисленда, рыцаря столь доблестного, что совет сеньоров избрал его самого королем…
Рука потянулась к копью, но едва пальцы сжались на древке, за деревьями отвратительно каркнуло, взлетели сухие листья под ударами могучих крыльев, странная птица метнулась к облакам с невероятной скоростью, так не могут птицы…