Крепость велика, все вполне могли бы поместиться в одной башне, остальные пустуют в ожидании еще большего наплыва гостей. Здесь принято вваливаться целыми отрядами, останавливаться надолго, и никакой хозяин не смеет поинтересоваться, долго ли пробудут: это хуже, чем беспримерное хамство, это – неучтиво.
На него и здесь глазели с интересом, Томас с гордостью подумал, что рыцарь Храма заметнее тех, кто доспехи и мечи заказывает для вида и бахвальства, но это внимание одновременно и раздражало, он развернулся и пошел к дальней двери, где, по логике, будет ход, по которому он с легкостью и почти по прямой придет к отведенным им апартаментам.
– А там уже я буду спрашивать, – пробормотал он мстительно, – с кем это сэр калика пьянствовал, почему от его воротника пахнет женскими притираниями, а на ушах какая-то странная пудра…
В проходах между мрачными и нежилыми с виду залами никого не встретил, только над головой прохлопали крылья, то ли голуби, то ли вороны, но когда вскинул голову, под сводами темно и неуютно, словно в недобром лесу.
Он ускорил шаг, впереди послышались торопливые шаги, он сразу насторожился, и тут из полумрака вынырнули человеческие фигуры. Они показались огромными, все в полных рыцарских доспехах, у всех одинаковые треугольные щиты на локте левой руки, и каждый держит в руке обнаженный меч.
Томас резко остановился.
– Назовитесь! – потребовал он.
Пятеро загородили дорогу, а двое начали заходить со спины. Сердце Томаса дрогнуло и замерло, невозможно одному драться против семерых и уцелеть, но тут же забилось с утроенной, удесятеренной мощью. Кровь вздула мышцы так, что им стало тесно в стальном панцире доспехов, рукоять меча будто сама скользнула в ладонь.
– Трусы! – выкрикнул он. – Я Томас Мальтон из Гисленда, вызываю вас на честный бой!
Он рявкнул страшным голосом и сам бросился навстречу.
Он застал их врасплох, слишком понадеялись на полное превосходство, и два тяжелых удара повергли двоих на землю, однако сразу же зазвенело железо, посыпались удары, Томас ревел и рубил во все стороны, враги везде, он только заставлял свои ноги постоянно переступать из стороны в сторону, наклонял корпус, чтобы помешать прицельно ударить сзади, а его меч рубил и рубил, встречаясь в воздухе с другими мечами, ударяясь о щиты, высекая снопы искр о добротные доспехи нападавших.
Они тоже кричали, вернее, вскрикивали, сперва победно, потом растерянно, затем уже раздраженно. Звон стоял такой, словно десять молотобойцев одновременно бьют молотами по листам железа, а мечи сверкают, как молнии. Томас чувствовал, как чужие мечи и топоры крушат стальные листы его доспехов, ноги налились тяжестью, он из последних сил наносил удары, в голове мерцала только одна мысль: стоять, стоять, стоять! Упадешь – добьют, как связанного кабана, так лучше же принять смерть стоя…
Кровь и пот заливали глаза, он с трудом поднимал отяжелевшую руку с мечом. Вторая, на которой щит, онемела, но он заставил себя вздернуть ее и с силой двинул краем щита прямо в чужое забрало. Там хрюкнуло, рыцарь исчез, а Томас, дрожа и хватая раскаленным ртом воздух, вдруг понял, что перед ним остались только двое, и эти двое тоже сражаются из последних сил.
– Умрете все… – просипел он, меч поднялся с великим усилием, но обрушился, как падающая с высокой горы наковальня. Шлем раскололо, как глиняный горшок, ответный удар второго рыцаря рассек стальную пластину на плече. Он ощутил жгучую боль, но заставил себя ступить вперед и снова двинул расколотым щитом в лицо.
Противник настолько устал, что даже не уклонился. Удар, вернее, толчок, заставил его отшатнуться, Томас шагнул следом и, выронив щит, ударил кулаком в стальной перчатке в забрало. Пальцы ожгло, однако он слышал скрип сминаемой решетки и даже слабый хруст костей. Рыцарь вскрикнул и упал навзничь.
Томас оперся на меч, рука онемела и уже поднять его не могла, в груди ревел ураган, иссушая легкие, сердце выпрыгивало, он страшился упасть, но когда сбитый ранее щитом начал приподниматься, сумел шагнуть к нему и ударил ногой в голову. Удар получился на диво сильным и точным, прямо в забрало, рыцарь упал и замер, раскинув руки.
От лестницы раздались крики, несколько воинов в простых доспехах латников бросились к нему с алебардами в руками.
– Сэр, – закричал один обеспокоенно, – кто это были?
Томас прохрипел, едва удерживаясь на ногах:
– Вам… виднее…
Он чувствовал, что если и это враги, то он упадет, как только на него замахнутся, однако командир латников подбежал, нагнулся над первым упавшим, озабоченно покачал головой, перешел к другому, третьему. Томас видел, как лицо его серьезнеет, вытягивается, а когда оглядел всех, в глазах стоял откровенный ужас.
– Сэр, – повторил он, – этих людей не было в замке!
Томас сказал все еще хрипло:
– Но сейчас… есть?
– Есть, – повторил командир, – но как… мимо стражи проникнуть невозможно! Мы знаем всех-всех в лицо, узнаем издали!.. Джонатан, бегом за хозяином!
– Уже послали, – ответили ему.
Стражники деловито переворачивали убитых и отволакивали под стенку, где сложили лицом вверх красиво и в ряд. Сочленения доспехов пузырятся, в слабом свете факелов чудится, что вытекает густая черная смола, тела как будто влипли в нее накрепко, не оторвать.
Герцог появился запыхавшийся, с ним несколько рыцарей, некоторые забежали вперед и, бесцельно обнажив оружие, всматривались то в убитых, то в темный коридор. Двое стражей по взмаху руки герцога ухватили факелы и бросились вдоль стен, заглядывая во все ниши.
– Это вы… их? – спросил герцог. Его глаза с недоверием всматривались в Томаса. – Всех?
– Что делать, – ответил Томас, он уже справился с дыханием, – если больше не было.
– Сэр Томас, – сказал герцог, он нервно облизнул губы, – я вне себя от стыда! В моем замке такое…
Томас небрежно отмахнулся.
– Пустое. Гостей надо же чем-то развлекать? Одних женщинами, других вином… у вас прекрасные запасы!.. третьих – вот такими удалыми схватками. Я не в претензии, сэр Рихард!
Герцог перевел дыхание, порывисто пожал руку Томасу.
– Но я все равно не понимаю… Откуда? У меня такая стража на воротах, муха не пролетит!
– Колдовство, – предположил Томас. – Ваши земли, дорогой герцог, совсем рядом с Адовым Урочищем? Вот и смущает Враг рода человеческого слабые души. А если находит лазейку, тут же запускает какую-нибудь гадость…
Герцог вздрогнул, мгновение смотрел на него остановившимся взглядом, затем губы изогнулись в слабой усмешке.
– К счастью, нас от Адова Урочища отделяет широкая река. Врагу не перебраться.
– Враг везде, – возразил Томас. – А в Урочище только его войска. Извините, сэр Рихард, я с удовольствием бы смыл слюни и черную кровь этих… существ.