— Тогда записывайте мой адрес…
Положив телефонную трубку, я бросилась к косметичке и принялась приводить себя в порядок. Главное — это ухоженность. Ухоженность во всем… Гладкие голени, аккуратный маникюр, прическа словно на выпускном балу и сногсшибательный макияж… Еще моя милая мамочка учила меня одной простой истине: любая женщина может произвести должное впечатление. Да, самое главное, это всегда быть ухоженной. Ведь окружающие нас люди не разделяют нашу внешность на составные части. Они воспринимают нас в комплексе. Им нравится прическа вместе с ногами, глазами, и талией. И все же в женщине важно не лицо, не фигура. В ней важен кураж. Женщина, уверенная в себе, состоявшаяся как личность, притягательная и, конечно же, эффектная, не может не привлечь внимание мужчин. Уж чего-чего, а куража мне не занимать. Женщина без куража не женщина, и от этого никуда не денешься.
Поглядев на себя в зеркало, я удовлетворенно кивнула своему отражению. Четыре тысячи долларов за вечер — неплохой гонорар, а в моем нынешнем положении деньги нужны мне так же, как воздух. Увидев, что к дому подъехал шестисотый «Мерседес», я набрала в грудь побольше воздуха и, не медля ни минуты, спустилась вниз. Как только из машины вышел водитель, упакованный под стать шикарной тачке, я напряглась как струна и, сделав попытку улыбнуться, спросила:
— Вы привезли деньги?
— Конечно.
Мужчина достал из кармана пиджака вдвое сложенный конверт и протянул его мне.
— Пересчитывать будете?
— Я вам верю.
Положив конверт в сумочку, я подумала было о том, что мне лучше всего подняться домой и оставить деньги в квартире, но что-то подтолкнуло меня к машине. В конце концов, какая разница, где находятся деньги, главное, что они в надежных руках, а точнее в моих.
Машина понесла меня в сторону Рублевского шоссе с легким ветерком и приятной, мелодичной музыкой. Я расположилась как можно удобнее и предалась воспоминаниям о Максе. Бог мой, завтра в моем доме появится мужчина… Мужчина… Говорят, что не так уж и просто сойтись с мужчиной после того, как женщина привыкает жить одна. Ведь с ним необходимо разделить не только свою душу, но и свой быт, а быт — штука капризная и довольно индивидуальная. Я даже представила нашу совместную жизнь. Конечно, я не принадлежу к числу тех женщин, которые провожают по утрам супруга-кормильца на работу, бережно повязывая ему галстук и надевая шляпу, чтобы он не застудил свою драгоценную голову, а затем смотрят вслед его машине, размахивая носовым платком, но все же я бы смогла изобразить что-то похожее или сыграть на худой конец. Ведь лучше провожать по утрам любимого мужа, чем вставать под холодный душ и скулить от одиночества. Мне пришло на память то страшное время, когда я ходила по своей огромной квартире, кутаясь в мохнатый халат, останавливалась в спальне, смотрела на большую, но такую холодную кровать, вспоминая блаженные часы, когда я пребывала в ней с мужчиной. Неужели все это закончилось? Неужели теперь по вечерам мы будем валяться на диване в гостиной вдвоем, смотреть фильмы и делиться друг с другом своими наболевшими проблемами? А наша квартира станет тихой семейной гаванью, куда мы будем всегда спешить, чтобы укрыться за ее стенами от этого безумного, безумного, безумного, безумного мира.
В тот момент, когда мы выехали за город и свернули на небольшую лесную дорогу, небо затянулось мрачными тучами и грянула самая настоящая гроза.
— Гроза, — сказала я каким-то по-детски испуганным голосом и вжалась в кресло.
— Гроза, — совершенно спокойно согласился водитель и включил дворники.
— Не люблю грозу.
— Нормальное природное явление…
Неожиданно водитель со всей силы надавил на газ, и наша машина чуть было не влетела в кювет. Я вскрикнула и схватилась за сердце, готовое выскочить наружу при любом последующем резком движении.
— Что это?!
— Простите, но на дороге кто-то лежит…
— Как лежит?!
— Не знаю…
Водитель выключил мотор и вышел из машины. Я не стала следовать его примеру и буквально впилась в окно, пытаясь унять чудовищную дрожь в коленях и сохранить самообладание. Водитель был прав. Прямо на дороге лежал человек, широко раскинув руки и ноги. Его глаза были закрыты. Не обращая внимания на сильный дождь, водитель сел на корточки и, взяв руку человека, лежащего на дороге, попытался нащупать пульс. Не в силах справиться с ощущением близкой опасности, я приоткрыла дверь и крикнула дрожащим голосом:
— Что там?! Он живой?!
Видимо, водитель и сам не мог понять, жив этот человек или нет. Вытирая мокрое лицо, он вновь принялся нащупывать пульс и разглядывать зрачки несчастного. Я смотрела на это жуткое зрелище и молила Господа Бога только об одном — чтобы все побыстрее закончилось и мы уехали отсюда как можно дальше. Тут я обратила внимание, что незнакомец, распростертый посреди дороги, одет в дорогой костюм. Уж что-что, а моя богемная жизнь научила меня разбираться в дорогих вещах и определять их цену. На руке у незнакомца поблескивали шикарные золотые часы. Странно, подумала я, как же он оказался на лесной дороге… Такие мужчины никогда не ходят пешком. Они ездят на дорогих машинах, но ведь поблизости не видно ни одного автомобиля…
— Ну, что там у вас?! — вновь крикнула я и нервно застучала пальцами по оконному стеклу. — Он жив или мертв?! Пульс у него есть?!
— Нет, — как-то глухо ответил водитель и перевернул незнакомца на бок.
— Что, нет?!
— У него нет пульса. — Водитель вытер ладонью залитое дождем лицо и сказал еще более мрачно: — У него вся спина в крови. Стреляли прямо в спину.
— Что?! — я почувствовала, как у меня все поплыло перед глазами, и крепко ухватилась за дверь, чтобы самой не вывалиться из машины на землю.
— У него нет пульса. Его убили.
— Кто?!
— А я откуда знаю. Мне ясно только одно: его убили не с целью ограбления. У него одни часы стоят целое состояние, а их даже не сняли… Может, его убили намного раньше, а потом тут выкинули. Сейчас такое сплошь и рядом бывает. Видно, что мужик деловой. Лет эдак под пятьдесят, серьезный, а так глупо жизни лишился.
Поехали отсюда, а…— жалобно пропела я и стряхнула с себя капли дождя, просочившиеся сквозь открытую дверь машины. — Ему уже ничем не поможешь. Сейчас кто-нибудь еще проедет, у кого времени больше, он и доставит его куда следует… В конце концов мы едем на торжество. Некогда нам с трупом возиться.