Отец уже был в курсе наших задумок, а матери и сестрёнкам преподнесли версию, что консорт империи здесь находится тайно и прибыл специально для проверки новых омолодителей. А как можно проверить диковинный агрегат? Правильно! Только улегшись в него самому. То есть в любом случае впоследствии ни герцогиня, ни её разговорчивые дочурки не смогут утверждать, что видели сына и брата раненым или вообще как-то пострадавшим. Наоборот, будут считать его человеком, пошедшим на риск ради торжества современной науки и техники. Единственное, что от них требовалось, – помалкивать о моём самопожертвовании после моего появления на людях.
О такой трактовке событий я мог только мечтать. Ведь тогда я свою семью как бы ограждал от всех проблем, связанных с событиями последних дней. Никому, кроме отца, и врать-то не придётся. А ему, как знатоку политики и всяких закулисных махинаций, было не привыкать. На него гнев Патрисии если и падёт, то вреда принесёт, как гусю вода. А то и меньше. Ну и я постараюсь всю вину взять на себя.
Меня уложили в устройство, а Булька остался в эластичной емкости, которая была у сопровождавшего меня воина. Риптон переживал о предстоящей процедуре больше всех:
«Вот нет у меня доверия к агрегатам, которые я сам перед тем скрупулёзно не проверил! – заявил он при прощании. – Так что если будешь испытывать боль или почувствуешь дискомфорт, запоминай все это. А мы уж потом устроим этим медикам!»
Я и постарался не спать. Бдеть. Нечто прочувствовать. Что-то запомнить. Да только ничего из этого не вышло. Вроде только прикрыл глаза, а уже открываю от приглушенного света, и воин из моей команды, с улыбкой до ушей, протягивает руку:
– Вставайте, ваше высочество. Всё закончилось. На теле даже шрамов не видно!
Я и сам к тому моменту, вздохнув резко и полной грудью и не ощутив надоевшей мне боли, понял, что вполне здоров. Пошевелил ступнёй поломанной ноги: воспоминаний о переломе не осталось. Поднял левую руку и пошевелил пальцами перед глазами: как новенькие.
Хотя тут же пришёл вполне закономерный испуг: если всё у меня как новенькое, то не придётся ли мне теперь годами корячится, чтобы наверстать утерянную физическую мощь?
Поэтому вставал я с поблескивающего, приятно тёплого стола с особой осторожностью, стараясь прислушаться к каждой клеточке омолодившегося организма. По первым признакам всё оставалось в норме, хотя я мог и ошибаться. Теперь следовало уточнить некоторые детали, ну и в первую очередь отправить моего самого лучшего, персонального врача Бульку на осмотр, взятие анализов и сканирование всего моего тела.
– А где мой?..
Воин ткнул рукой мне за спину, показывая на столик:
– Подать? – И после моего кивка положил дремлющего риптона на стол. – Вы шесть с половиной часов омолаживались…
– А как господа Броверы?
– Пока ещё в устройствах, но врачи утверждают, что процесс там долго не затянется, два, максимум три часа.
– Отлично! – я уже чувствовал на своём теле риптона, ринувшегося меня исследовать и попутно чуточку маскировать внешность. – Тогда сразу отправляемся к моей семье, а потом уже с ними – в больницу, в другой город. Где моя одежда?
– Вон в том шкафу. Только это… В соседней комнате врачи буквально воют, так хотят вас осмотреть. Вы ведь у них первый подобный пациент. Как с ними быть?
– Сам понимаешь, ничего не получится, – я пальцами демонстративно оттянул свои уже заметно изменившиеся щёки и потопал к указанному шкафчику. – Так что можешь использовать любые отговорки и ссылаться на высшие интересы империи. И напомни им о сохранении строжайшей тайны. А я сам им на выходе продемонстрирую несколько прыжков, дабы убедились, что данный омолодитель работает преотлично.
Сюда меня завезли чуть ли не в больничном халате, но подходящий по размеру скафандр фирмы «Гратя» доставили следом, и теперь я с огромным удовольствием облачился в уникальную многоцелевую защитную оболочку. После чего, разминая мышцы, окликнул моего учёного друга:
«Булька! По-моему, вживленная в меня профессором Сартре система физической саморегуляции действует! Ура! Я остаюсь разогретым и готов к любому поединку! Теперь только и останется проверить, не испарилась ли с моей головы блокировка против домутила… Ух! Силёнки так и рвутся на волю! А с твоей стороны что видать? И каков твой вердикт? Жить-то хоть буду?»
«Ты знаешь, – отозвался тот с некоторой заминкой и с жутким сомнением, – я и не думал, что мне когда-нибудь повезёт исследовать полностью, совершенно, идеально здорового человека. И мне до сих пор не верится…»
«Да ладно тебе! Я здоров и полон сил – это самое главное. А у тебя такой тон, словно ты меня хоронишь уже. Могу я показать несколько своих лучших прыжков ждущим меня врачам?»
«Легко! Судя по имеющимся у них снимкам, на которых они прекрасно рассмотрели все твои нынешние и массу прежних повреждений, они будут немало поражены, увидев тебя просто ходящим. А уж если ты ещё и подпрыгнешь… Хе-хе! Да выше собственной головы!..»
Вот в таком весёлом настроении я и появился перед нервничающими врачами:
– Увы, дамы и господа, не могу позволить себе даже пяти минут для беседы с вами. Поэтому только сделаю заявление: со мной полный порядок. И продемонстрирую несколько боевых приёмов, или, иначе говоря, каскадёрских трюков. Думаю, вам будет этого вполне достаточно для оценки омолодителя.
Я уже было собрался прыгать и двигаться, как одна из женщин, довольно молодая и симпатичная, воскликнула:
– Постойте! Нас сильно смущает ваш излишний вес! После омоложения должен оставаться лишь небольшой жировой запас, а у вас, даже делая скидку на непомерно накачанные мышцы, явно лишних двадцать килограммов осталось…
– Всё правильно, – уверенно сказал я. – Я такой с самого младенчества.
– Но на вас скафандр! Пусть он и считается самым лучшим, но всё-таки… Может, вы его снимете?
– Нет, он мне не помешает. И уж тем более, если я в нём сподоблюсь что-то вытворить, значит, развеются ваши последние сомнения. И-и-и!..
Ну, был у меня этакий показательный комплекс, используемый скорее для самопроверки, которым я обычно завершал длительную полноценную тренировку или учебно-показательные бои. Вот я его и продемонстрировал, совершив напоследок свой знаменитый боевой приём «ножницы Танти». Получилось не просто отлично, а превосходно.
Да и зрители были впечатлены по самое не хочу. Воин моей команды первым приподнял отвисшую челюсть, когда я двинулся к выходу. Но и среди врачей отыскался человек с довольно быстрой реакцией:
– Неужели это вы и раньше умели?
– Вы на анекдот со скрипкой намекаете? – хохотнул я. – Умел! А сейчас ещё и некая лёгкость появилась, юношеская бесшабашность и небывалая уверенность в каждом движении. Всего хорошего! Счастливо оставаться!
Оглядываться не хотелось: все врачи смотрели на меня, как на подопытную мышь, которая вдруг сбежала из-под неразрушимого колпака, да ещё и нагло при этом помахала лапкой.