— Узнал. У местных дети рождаются, причем сейчас довольно много, словно люди бросились заполнять пустоту.
— А у нас нет.
— А у нас нет, — повторил он за мной, подтверждая мои слова. — Пока не было диагностировано ни единой беременности. И люди даже перестают предохраняться. Вы предохраняетесь? — неожиданно спросил он.
— Нет. — Я не видел смысла скрывать.
Все верно, детей мы не ждем уже.
— Вот и еще многие так же.
— А что с раком?
— Местные болеют. А здесь кроме меня подобный диагноз оказался у еще трех человек. В разных стадиях, но сейчас у всех стадия ремиссии. Все живут, ухудшений никаких нет. Что это дает?
— Это дает некую надежду.
— На что? — Спиннинг со свистом рассек воздух, и блесна улетела далеко-далеко, упав в воду с тихим всплеском.
— На обратимость процесса. Теренс, я не могу дать полной гарантии, но некоторая уверенность у меня есть. Теперь появилась. И есть новости, хорошие и плохие, но расскажу я их тебе только тогда, когда… когда доктор тебе скажет, что твоя болезнь начинает уходить.
Не прекращая вращать катушку, он посмотрел на меня. Затем спросил:
— Насколько велика надежда?
— Довольно велика, так скажем. И да, если возможно, то я бы предпочел… хм… групповую терапию. Еще трое, говоришь?
— Трое.
— Вот всех бы вас вместе и собрать. Нам нужно несколько дней. И большая крепкая машина, в которую не смогут прорваться твари. Я могу организовать это сам, но у тебя больше авторитета.
Взяв одно удилище, я начал рывками подтягивать приманку к лодке. Может, сработает? На форель, форель здесь очень крупная, говорят.
— Я смогу, думаю. — Теренс продолжал тянуть блесну. — Надо идти прямо к Уоррену с этим: если он скажет, то проблем не будет.
— А ты можешь к нему пойти?
— Да, могу, у нас сложились хорошие отношения.
Ну вот, заодно появился подход к Уоррену. И если у нас все получится с больными, то для Уоррена тоже будут хорошие новости. Одно тянет за собой другое.
И рыба клюнула, похоже. У мена — щука Теренса пока не ловилась.
В понедельник вылетели «оттером», так Митч распорядился. С Настей за пилота — для этого курсантам даже занятия поменяли, вместо полетов взялись за матчасть. Может, и верно, потому что этот грубоватый и крепкий самолет и туда долетит с гарантией, и обратно, если, конечно, все пройдет штатно.
Кроме Джона и меня полетели еще Роб и Бобби Джо, которым я все же решил испортить выходные, но вслух они не жаловались и явного недовольства не проявляли. Может, не так уж и испортил.
Собрались на аэродроме в пять утра, благо летом светлеет здесь рано, это же широты средней полосы, экипированные для всех случаев. Загрузились в уже подготовленный и заправленный самолет, причем я уселся за второго пилота, вроде как попутная практика у меня. Настя быстро и сноровисто провела предполетный осмотр, запустились двигатели, завертевшиеся лопасти пропеллеров размылись в прозрачные круги. Затем самолет неторопливо разогнался по длиннющей полосе базы, экономя горючее, и плавно оторвался от земли, направившись на север.
Под крылом поплыли поля, ленты шоссе, прошли над двумя заводами, один из которых явно работал — видать, это «Хаски Энерджи» и есть, — а затем я увидел нечто странное — настоящую сеть дорог, разрезающую зеленый лес под нами на почти равные куски, и на каждом из таких кусков стояло какое-то сооружение, назначения которого я понять не смог.
— Что это?
— Это битумный песок добывают, — пояснила Настя, даже не глядя в ту сторону. — Здесь нефть из шахт, вот там ее и берут. Везут на «Хаски Энерджи», где уже выпаривают. За ее счет и живем здесь все.
Ну да, нефть — это все. Есть нефть и есть возможность ее перегнать — все остальное приложится, в любом месте и с любым климатом. Недаром все уцелевшие людские анклавы прижались к источникам нефти в этой стране, кого ни возьми. Даже федеральное правительство сдвинулось поближе к техасским нефтеприискам. И миллиардер Уоррен Блэйк, провалившись сюда, повел людей именно к нефти, за что ему пятерка сразу. Нефть и хлеб. Без нефти не будет достаточно хлеба, без хлеба некому добывать нефть. Если у тебя есть две эти составляющие, то ты точно выживешь.
Нефтеприиски остались позади, и дальше потянулся сплошной лес. Хвойный, насколько мне удавалось разглядеть с такой высоты. Время от времени в махровом зеленом ковре попадались тут и там разбросанные озера, много озер, местами видел просеки, но было понятно, что цивилизация в этом месте закончилась. Все, людей здесь нет и не было даже раньше, до Эпидемии.
В кабину заглянул Джон, спросил, сколько лететь.
— С полчаса, — ответила Настя. — Здесь рукой подать.
Действительно, самолеты, даже такие медленные как «оттер», поднимают понятие «поездка» на совсем другую высоту. Если землей, даже на хороших машинах, с Базы до Колд-Лэйка долгое и утомительное путешествие длиной в целый день, то самолетом можно слетать туда и обратно, и еще хорошо отдохнуть в промежутке между полетами.
— А чего там такого в Форт-Мак-Мюррее, что надо было усиливать полицию? — спросил я Джона, раз уж он все равно здесь.
— Там самое большое в мире месторождение нефти. В песках. В результате город стал бум-тауном, [68] туда ехали чуть не со всего мира. Обычный работяга на карьере получал пятнадцать долларов в час и работал со всеми разрешаемыми сверхурочными. И делал в год больше ста двадцати тысяч, при этом, возможно, не окончив даже школу.
— «Золотая лихорадка»?
— Что-то вроде. Цены на недвижимость самые высокие в Канаде, несмотря на то что это медвежий угол с комарами, самый высокий подушевой доход. При довольно невысоком среднем образовательном уровне. Денег много, ума мало. Дальше сам думай.
— Наркотики, проститутки и прочее?
— Верно. А еще высокая преступность, тайные лаборатории мета в лесах и во всяких складах у карьеров, работающие на весь континент, много чего. В моей действительности начальство только начинало шевелить задницей на этот счет, а здесь, похоже, что-то уже сделали.
— Посмотрим.
— Посмотрим.
Дальше летели молча. Моторы ровно гудели, ковер земли продолжал тянуться снизу, вроде бы и небыстро, но толком и разглядеть ничего не успеваешь, небо было высоким и безоблачным. Почему-то вспомнилось упоминание комаров. А ведь в Колд-Лэйке на этот счет тоже все в порядке, вечером окон не открываем и включаем фумигаторы. Интересно, что будем делать, когда все эти сделанные в Китае фумигаторы будут подобраны мусорщиками на всех складах и распроданы? Да придумаем что-нибудь, наверное.