О том, что в среде росской элиты зреет заговор, направленный против политики императора, склонного ориентироваться на Великий Мерканский Орден, не слышал разве что глухой.
Графу Кушелеву-Безбородко были даже известны имена некоторых подозреваемых в заговорщичестве, да только улик против них пока не находилось. К тому же подобный заговор в первую очередь – дело министерства имперской безопасности… А МИБ, похоже, в этом направлении не мычит и не телится! И конечно, вставить фитиль графу Толстому и его конторе было бы очень неплохо. Особенно в глазах его величества!..
Но вести себя следует очень осторожно. Наследники древней конторы глубокого бурения не лаптем щи хлебают. У них в пользовании такие буровые установки, что вмиг расковыряют – до самой задницы… Да и граф Толстой не за красивые глазки сидит столько лет в привычном кресле, он зубы съел в своем деле, ухо с ним надо держать очень востру…
А то костей не соберешь!
Для начала Кушелев-Безбородко вызвал к себе своего заместителя, графа Бестужева-Рюмина, и велел ему подыскать надежного хакера из тех, кого министерство держит на крючке за какие-либо провинности и кем в случае чего можно безболезненно пожертвовать.
Однако, прежде чем Бестужев-Рюмин выполнил поручение начальника, поступила информация о том, что главный мибовец встретился в столичном пригороде с неким типом, который при проверке оказался хакером, висящим на крючке имперской безопасности.
Министр тут же аннулировал свой приказ и велел приставить хвоста, помимо Толстого, еще и к работающему на последнего хакеру. Никакой оперативной проработки хакеру не устраивали. Во-первых, чтобы не вспугнуть его. А во-вторых, чтобы не забеспокоился главный мибовец.
На следующий день, когда хакер снова отправился в столичный пригород Кузницу, ему по дороге прицепили на одежду жучка. И с легкостью необыкновенной узнали, что письмо императору послали из недр штаба «росомах».
Это был номер!
Впрочем, если учесть, что в числе подозреваемых в заговоре находился полковник Засекин-Сонцев, глава секретной службы «росомах», удивляться было нечему. Вот только за каким дьяволом «росомахам» потребовалось доносить императору, что у того имеется незаконнорожденный наследник? Что это? Дезинформация в некоей намечаемой заговорщиками игре? Или правда, которую сообщает патриотически настроенный сторонник императора?
Однако пока никаких фактов не имелось, одни домыслы. И надо было работать дальше. Тем более что сразу после встречи с Толстым хакера уничтожили неизвестные лица. Либо сами мибовцы. Вот только непонятно совсем – с какой целью? Либо некая третья сторона (если за вторую считать родное МВД). И тоже непонятно – зачем?
Дед тянуть с обещанным не стал.
Блок Осетру поставили уже на следующий день. Для этого не потребовалось улетать с Дивноморья. И даже покидать «Ласточкино гнездо» не пришлось.
К Осетру пожаловал незнакомый тип в штатском и от имени полковника Засекина-Сонцева попросил майора Долгих отправиться в номер одиннадцать тридцать девять на внеочередной медицинский осмотр.
Осетр сразу понял, что ему предстоит. И заволновался.
Ему почему-то показалось, что предстоящее нанесет ущерб его обретенным способностям. Впрочем, «росомашьей» тревогой это чувство не было…
Поднялись на одиннадцатый этаж. Остановились перед дверью в самый обычный номер.
– Входите, майор! Вас ждут.
Внутри номер также оказался самым обычным – ни какой-либо аппаратуры, по виду напоминавшей медицинскую, ни лишних людей. Только один-единственный тип в штатском. Он, если судить по внешности, мог оказаться кем угодно – от гостиничного уборщика до прикидывающегося шпаком военного. На столе стоял самый обычный комп, за ним и расположился хозяин номера.
Никакой угрозы не было – «росомашье» чувство по-прежнему молчало.
– Майор Долгих для прохождения внеочередного медицинского осмотра прибыл! – доложил Осетр.
Хозяин оторвал взгляд от видеопласта:
– Присаживайтесь, пожалуйста, майор! Нас с вами ждет небольшая, но весьма важная процедура.
Осетр угнездился на стоящем возле стола стуле.
После чего прослушал небольшую лекцию, объяснившую майору Долгих, что ментальный блок ставится в интересах безопасности собственной его, майора, персоны; что процесс постановки блока совершенно безвреден; что действие блока продолжается в течение нескольких лет, но в принципе его можно аннулировать, однако в данном конкретном случае будет поставлен блок, который может снять, опять же в принципе, только тот, кто его поставил.
– А если попробует кто-то другой? – спросил Осетр.
Хозяин номера развел руками:
– Такая процедура может закончиться летальным исходом. Разве вам об этом неизвестно?
– Да нет, что вы? – сказал Осетр. – Известно, конечно. – И добавил с улыбкой: – Еще как известно!
И тут же спросил себя, за каким дьяволом он произнес последние слова. Да еще с улыбкой!
Внимательнее надо быть, «росомаха», сдержаннее! Даже со своими! А вернее – в первую очередь со своими! Ибо с чужими-то сдержанность ради тебя родилась, автоматом проявляется…
Хозяин кабинета вдруг вскочил:
– Господин полковник…
– Сидите!
Осетр оглянулся.
В номер вошел Дед.
Осетр тоже вскочил:
– Господин полковник…
– Сидите! – повторил Дед. – Готовы, капитан?
– Так точно! – снова вскочил хозяин номера. – Практически все готово!
– А не практически?
– Через две минуты. – Капитан скрылся в спальне.
Дед устроился на стоящем у стены диване:
– Присядь-ка рядом со мной, сынок!
Осетр перебрался к полковнику и вопросительно посмотрел на него:
– Слушаю вас, Всеволод Андреевич!
– Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики, – сказал Дед.
Это было настольно неожиданно, что Осетр чуть не прокололся.
Однако условный рефлекс сработал, и потому заминка оказалась слишком короткой, чтобы Железный Полковник обратил на нее внимание. Чуть приоткрылся рот, выражение глаз стало более мягким.
Внушай – не хочу!..
– Слушай меня, майор, внимательно, – сказал полковник Засекин-Сонцев. – Тебе только что поставили ментальный блок.
Осетр и глазом не моргнул, продолжая изображать сверхъестественную послушность.
– Сейчас ты пойдешь в соседнюю комнату и приляжешь там на койку. Ровно через минуту после этого ты очнешься и будешь считать, что ментальный блок тебе поставили именно сегодня. И не будешь помнить моего присутствия здесь.