А еще слышал я, как они с Борисом Федоровичем поругались, чуть по мордасам друг другу не настучали. Хозяйка вовремя вошла, накричала на них…
— А из-за чего они поссорились? — спросил Иван.
— А то нам неведомо, — пожал плечами Тимоха. — Слышал, что сильно они рявкали друг на друга, правда, молодой больше посмеивался, а Сыроваров сильно распалился, орал, точно пьяный извозчик. Что именно, я не разобрал, далеко это было, но по матушке он будь здоров как ругался.
— Но если ты далеко от окна находился, как же разобрал, что хозяйка их отругала?
— Так она визжала, словно сучка под колесом! — осклабился дворник. — Голос у нее пронзительный, точно наждаком по стеклу кто водит. Иной раз в дрожь даже кинет, коли на кого орать начнет. — Он покосился на убитую и без всякого сожаления произнес:
— Дооралась, сердешная!
— Как зовут нового помощника хозяйки? — спросил Алексей.
— Михаил, как по фамилии и по батюшке не знаю, — с готовностью ответил дворник. — Здоровенный мужик, кровь с молоком. Коляску с барыней за задок одной рукой поднимал.
Шибко ей это нравилось. Хохотала до упаду.
— Опиши-ка нам его подробнее, Тимоха, — приказал Вавилов. — Лицо, одежда, как говорит, как ходит. Доброго ли поведения или любитель выпить и, главное, откуда появился в доме?
— Откуда появился, то мне неведомо. Барыня за город ездила, у нее в пяти верстах дача, и вернулась уже с этим Мишкой на пару. Оба вусмерть пьяные. Он ее на руках из коляски вытащил и в дом занес. Мы сразу подумали, что барыня себе нового полюбовника нашла. У нее много мужиков было, и важных, и простого рода, но дома она никого не привечала.
А с этим почти в открытую спала. Мне Лидка, горничная, сказывала, что они нисколько ее не чурались, в постельке, как молодые, обжимались. Но от такого парня немудрено было голову потерять. Редкий красавец, надо сказать. Под притолоку не проходит, сгибается. Волос русый да кудрявый, борода тоже кучерявится, а усы таким фертом завернуты, что никакая девка не устоит. Барыня его на русский манер обряжала, в рубахи вышитые да шаровары с напуском, хотя сама больше в черном ходила, в кисее вся замотается, а на лбу мушку себе посадит. — Дворник склонился над трупом и ткнул пальцем чуть ли ни в лицо убитой. — Глянь-ка, вон она!
Алексей и Иван тоже наклонились. Действительно, на лбу жертвы прямо над переносицей была нарисована черная, хотя и слегка размазанная родинка.
— Такие пятнышки носят на лбу индианки, — сказал Алексей. — Посмотри, гадалка и впрямь смахивает на восточную женщину.
— А по мне, скорее на цыганку, и обличием, и повадками.
Только цыганки ведут себя осмотрительнее и хитрее: свои любовные связи не афишируют. — Иван вздохнул и тихо сказал:
— Обойди дом, посмотри: что с остальными жильцами, есть ли кто в спальне?
Но Алексей не успел выполнить задание. Створка окна захлопнулась вдруг с оглушительным звоном. Так бывает от сквозняка, когда кто-то неожиданно откроет дверь в комнату.
Сыщики дружно оглянулись. На пороге кабинета стоял человек с револьвером в руках и держал их на мушке.
— Кто вы такие? — недружелюбно спросил новоприбывший. Но, заметив лежавшую на полу убитую, коротко охнул.
Лицо его побелело, но, к чести своей, мужчина не потерял самообладания, правда, голос его едва заметно дрогнул, когда он приказал:
— А теперь руки на затылок, и немедленно, а то буду стрелять.
Сыщики молча переглянулись. Не поднимаясь с корточек, Иван последовал приказу. Алексей не сдвинулся с места, только выпрямился, но тоже ему повиновался. Его взгляд застыл на лице человека с револьвером. Тот с удивлением посмотрел на незнакомцев, видно, ожидал сопротивления или хотя бы объяснений. Но не дождался и с явным напряжением в голосе заявил:
— Я вынужден вас обыскать и связать до приезда полиции. Предупреждаю, я пристрелю каждого, кто сдвинется с места.
— Валяй, — абсолютно спокойно сказал Иван, — обыскивай.
Мужчина замешкался, он не знал, как поступить. Расстановка сил была явно не в его пользу. Если он подойдет к Ивану, то Алексей окажется у него за спиной, если к Алексею, то Иван успеет выхватить оружие, конечно, если он вооружен.
О том, что вошедший мыслит в правильном направлении, подтвердил его следующий приказ, теперь он обратился непосредственно к Вавилову.
— Встань! — то ли предложил, то ли приказал он. — Покажи, что у тебя в руках!
Тот встал и показал ему ладони.
Незнакомец переложил револьвер из правой руки в левую и, передвигаясь боком, направился к Ивану, не сводя настороженного взгляда с Полякова. Тот стоял молча и безучастно рассматривал хрустальный шар. Мужчина обошел стол и подошел к Вавилову сзади. Задрав полу его сюртука, он посмотрел, нет ли чего на поясе. Потом, уткнув дуло револьвера в спину Вавилова, принялся хлопать его по груди и бокам. В этот момент он наклонился почти вплотную к плечу Ивана. Внезапно тот резко двинул локтем. Удар пришелся мужчине под ребра, и он, вскрикнув, согнулся в три погибели, держась за живот, но револьвер в руках удержал. Алексей бросился на помощь Ивану. Но Вавилов опередил его, быстро развернувшись, успел крепко схватить незнакомца за запястье. Пальцы мужчины разжались, и револьвер оказался уже в руках у сыщика.
Его глаза мрачно блеснули.
— Наигрался, приятель? — спросил он с угрозой. — Нападение на полицейских дорого зачтется.
— Откуда мне знать, что вы полицейские? — ответил незнакомец сквозь зубы, потирая руку. Его лицо перекосилось от досады и боли. На глаза навернулись слезы, губы побелели.
Это было заметно даже в бледном свете керосинового фонаря. — На рожах у вас не написано, кто вы такие!
— А ты сам кто такой? Отчего с оружием по ночам шастаешь? — спросил Алексей.
— Я здесь живу. Служу и живу, — ответил тот, не поднимая глаз. — Старшим ассистентом у мадам Клементины.
— Старшим ассистентом? Здесь живешь? — Лицо Ивана осветила мягкая, почти мечтательная улыбка. И, отведя руку, он со всего маха ударил мужчину в челюсть. — Ты что, свиное отродье, дворника не заметил? Или не признал? Врешь, что здесь живешь!
Голова незнакомца безвольно мотнулась, и он потерял сознание. Иван успел подхватить его под мышки и опустить на ковер. И стал в недоумении озираться.
— Дворник? Где этот каналья? Куда он подевался?
И Фимка исчез! Неужто смылись под шумок?
— Тута мы! — раздалось вдруг из камина, и, уронив чугунную подставку для дров и щипцы, наружу неловко, задом наперед вылез Тимоха, а за ним выкарабкался Фимка. Одежду, лицо и руки обоих изрядно перепуганных шаромыжников покрывали жирные пятна сажи, которая щедро осыпалась с них на паркет и ковер.