Через час, распрощавшись с бароном, Алексей возвращался в Североеланск. На облучке коляски рядом с кучером сидел Данила. Ноги его были в цепях. Алексей вез Бурцева в острог.
Теперь он знал, что дело сдвинулась с мертвой точки. Если получится схватить Федота в доме, адрес которого значился на конверте, то они на полпути к успеху. Но самое главное, требовалось узнать, тот ли человек Евгений Константинович Закоржевский, за кого себя выдает. Из опыта прежних ошибок Алексей понимал, что истина далеко не всегда лежит на поверхности. И то, что бальная книжечка баронессы оказалась у Екатерины Савельевны, еще не доказательство, что она получила ее в подарок от преступника.
И все же он был доволен. Тартищев и Иван еще не подозревают, какой подарок в лице Данилы он им подготовил.
Алексей удовлетворенно улыбнулся и удобнее устроился на сиденье, решив подремать до Североеланска. Он понимал, что в городе ему вряд ли удастся поспать. По крайней мере, пока они не захватят банду и ее предводителей.
Во всех окнах управления горел свет. На крыльце Алексея встретил Савелий Корнеев и объяснил, что весь состав сыскного отделения поднят по тревоге. Оказывается, во время его отсутствия произошло много значимых для розыска банды событий. Алексей, оставив Данилу на попечение дежурного агента, быстро, чуть ли не бегом поднялся по лестнице на второй этаж. По коридору сновали агенты, вдоль стен толпились какие-то люди в штатском, это тоже были агенты, только наружного наблюдения. Возле курилки скопилась целая толпа народу: больше десятка городовых полицейской стражи и околоточных, вероятно, с тех околотков, где готовилась облава.
Они вовсю смолили самокрутки и оживленно между собой переговаривались Насчет облавы Алексей не ошибся. В кабинете Тартищева тоже висел дым коромыслом. Когда Поляков возник на пороге, его приветствовали радостными возгласами. Взгляд Алексея остановился на Вавилове. Он сидел на стуле в углу кабинета и жадно курил. Голова его была забинтована, а левая рука висела на перевязи. Рядом с ним прямо на полу устроился Илья в цветастой косоворотке, с ужасным шрамом на лбу и синяком под глазом. Шрам сотворили руки Олябьева, но синяк Ильи и раны Вавилова явно были неподдельными. И, кажется, его приятели проявили не меньше рвения, чем он в поместье барона.
— Кстати подоспел! — заметил Тартищев, пожимая ему руку. — Угодил в самую гущу событий! — И, не вдаваясь в подробности, приказал:
— Докладывай, как съездил!
Алексей коротко сообщил о результатах розыска. Высказал свое мнение о мотивах преступления, изложил версии насчет Федота и Закоржевского и догадку по поводу подметного письма Полиндееву.
Слушали его молча, не задавая вопросов. Иногда Алексей косился в сторону Ивана и Ильи. Вавилов все это время смотрел в пол и курил одну папиросу за другой, отказавшись на этот раз от самокруток. Такое происходило в те минуты, когда агент Вавилов не позволял себе расслабиться.
— Да, сударь! — сказал Тартищев, когда Алексей закончил свой рассказ. — И впрямь вовремя появился! Да еще такой подарочек припас! — Он разгладил на столе листок с каракулями Данилы. — Вероятность, что Федот окажется на адресе, ничтожно мала, но стоит попробовать. Ведь он не знает, что мы перехватили письмо. И скорее всего заляжет в берлоге. Нам это на руку, район поисков значительно сужается. — Федор Михайлович посмотрел на Ивана. — Что скажешь, Ваня? Славно постарался твой товарищ?
— Лучше некуда! — Иван поднялся со стула, подошел к Алексею и пожал ему руку. — Спасибо тебе! А то я грешным делом думал, упустили мы этого чудилу.
— Что произошло? Тебя ранили? — спросил Алексей.
— Есть маленько, — усмехнулся Иван. — Илью вон тоже зацепили.
— Твой протеже, Алеша, показал себя молодцом. Думаю его зачислить младшим агентом без испытательного срока. Он его в банде Барина прошел. Благодаря ему мы почти всех разбойников схватили на Черном Городище. Правда, без досадных случаев не обошлось, — сказал Тартищев и предложил Вавилову:
— Да ты, Ваня, сам расскажи. Я сегодня уже докладывал Хворостьянову, так мозоль на языке набил.
— А что болтать, время тянуть. Надо Барина брать, Федотку долбаного. Скроется из города, тогда ищи, свищи.
— Не скроется, — заявил Тартищев. — Гарнизон в ружье подняли. На всех выходах из города заставы стоят.
— То-то я смотрю, меня патруль на въезде остановил. Бумаги заставили предъявить, — сообщил Алексей.
— Улизнул Барин от нас на Городище, Алексей Дмитрич, — угрюмо сказал Илья. — Это я проштрафился. Он мне в рожу двинул свинчаткой, я с копыт и свалился. Сноровку совсем потерял, вот в чем беда.
— Два дня назад Илья мне знак подал, что попал в банду.
Передал записку со знакомым офеней. Его в банде даже проверять не стали, сразу за своего приняли. — Иван хлопнул Илью по спине. — Говорил же, не зря голову брил! И газетчики на этот раз здорово в нашу пользу постарались. У Барина даже тени сомнения не возникло, что Илья беглый. Оказывается, мы в самое время его в банду подсадили. Они и в самом деле хотели устроить грандиозный шухер в городе, а под шумок ограбить магазин Вайтенса и еще пару ювелиров еврейского происхождения. Но мы их «малину» под корень срубили, и они засуетились. Назначили сборище на Черных Истуканах.
Там всегда полно гуляющей публики, и в ней проще простого затеряться. Изобрази добрую компанию, которая приехала поразвлечься, и вся недолга. А роль барышень у них исполняли Капитолина Петухова и еще знаешь кто?
— Не знаю, но догадываюсь! Наша беглая гувернантка?
— Она самая! Только отбегалась она навсегда! Жалко девку, но сама себе судьбу выбрала, вот и поплатилась!
— Она погибла?
— Не перебивай! — велел Иван строго. — Всему свой черед. — И продолжил свой рассказ:
— Мы сговорились, пусть банда рассядется, выпьет, закусит, но только подадут чай, Илья, как бы нечаянно, перевернет самовар на костер.
Сам понимаешь, пар, жар, чад, крики! В это мгновение должны были выскочить мы из засады и повязать всех тепленькими. Поначалу все шло как замышлялось. Илья очень ловко все выполнил. И мы всех почти без потерь повязали. Хуже пришлось тем, кто отстреливаться вздумал. — Иван кивнул на забинтованную руку. — Срикошетило, но косяком прошло!
По таким делам мы их слегка помяли. Но Федотка смылся.
Ушлый стервец оказался. Илью сбил с ног. Гвоздев ему под ноги бросился, так тот его осколком бутылки полоснул и в обрыв прыгнул. Видно, и впрямь его чертова мама рожала!
Там такие валуны! Думали, мозги растеклись, ан нет! Услышали только, как камни внизу гремят. Темно было, а то бы он не ушел. А Сашка жив будет, но шрам на физиономии знатный отхватил.
— А гувернантка? Как ей удалось сбежать?
— Она сразу на землю упала и в суматохе умудрилась за Камни отползти. И заметили ее поздно в темноте, когда она уже на скалу карабкалась. Мы, конечно, верхолазы хреновые, пока ползли на гору вверх, она попыталась через трещину в скале перепрыгнуть. Но юбка, видно, узкая была, не допрыгнула. Свалилась вниз. А там высота ого-го! С полсотни саженей… Когда подбежали, она уже не дышала.