Адол пристыженно кашлянул и тоже стал смотреть вдаль.
– Эй-е-е-е! – удивленно воскликнул Хапчас. – Однако идут орысы!
– Где? Не вижу ничего, – забеспокоился старик.
– Много их, – подтвердил Адол, всматриваясь из-под руки в зеленое марево. – Сюда идут, к перевалу.
И снова воззрился на Киркея.
Но тот уже и сам увидел всадников, которые двигались один за другим по болотистому редколесью. Они приближались к концу зеленого бора, сжатого двумя болотами. Киркей пристально вглядывался в едва заметные точки. А вдруг Охчай наврал и казаков не два десятка, а гораздо больше?
– Перебьют нас, как уток! – вздохнул рядом старик и умоляюще посмотрел на Киркея. – Уходить надо, пока не заметили. Что нам с того? Уйдут в свой острог, и ладно!
Киркей сложил руки на груди, нахмурился. Чеканя слова, заговорил:
– Орысов непременно наказать нужно, чтоб в наши земли не лезли, чтоб наших кыштымов не сманивали. Охчай и Шолго орысам вчера шертовали, завтра другие рода потянутся. Кто нам ясак платить станет?
– Я Охчая плетью хлестал, он сильно кричал, – подал голос Адол. – Говорил, что орысам неправду сказал…
– Сегодня кричал, а завтра в острог за помощью кинется, – буркнул Киркей. – Чем сильнее бить башлыков, тем быстрее они под руку орысов уйдут…
– Ума не приложу, – униженно глядя на него, сказал старик. – Где ж нам с орысами справиться? Они, вишь, ловкие, как белки, все наши хитрости обошли…
– Думай, как убить, – жестко произнес Киркей, – раз твои хитрости им не помеха!
Некоторое время старик растерянно глядел вниз, на волновавшуюся под ветром полосу леса. Потом резко повернулся. В глазах его полыхнула радость.
– Пал надо пустить. Ветер-то от нас несет. Как раз этот лес между болотами и выжжет.
– Умная башка! – с уважительным удивлением посмотрел на него Киркей. – Хорошо придумал!
Воины согласно закивали, а старик заговорил с новым вдохновением:
– Им еще долго идти. Начнут в гору подниматься, тогда и поджигать… Никуда не денутся орысы – слева, справа болота, а от огня не убежишь, он по такому ветру ой как поскачет…
* * *
Казачий отряд двигался по едва заметной тропе, минуя узкий, заросший лесом перешеек между болотами.
– Мала дороги осталось, – заговорил Силкер, подъезжая к Мирону. – Тут самый короткий путь к большой воде. Суу-хыстас перевалим, а там рукой подать до острога.
– А что это значит? – заинтересовался Мирон.
– Скала водяной девушки. Той, что в озерах да в реках живет.
– Вроде как русалка по-нашему. И впрямь, что ли, в воде живет или выдумки все?
Но Силкер не успел ответить. Впереди послышался треск. Он быстро приближался. Мирон насторожился. Кое-кто из казаков прямо на ходу вскинул ружье, отвел курок и подсыпал пороху на полку. Другие потянули из ножен сабли.
Ломая сучья, подминая мелкие деревца, навстречу всадникам огромными прыжками летел матерый сохатый. Увидев их, он даже не отклонился в сторону, только еще сильнее закинул голову с огромными рогами и, роняя пену с губ, пронесся в двух саженях от людей.
Всадники натянули поводья. Идущие сзади напирали, и скоро весь отряд сбился в кучу. Когда до слуха донесся дальний гул, служивые вопросительно уставились друг на друга. Лошади храпели, прядая ушами, задирали головы вверх. Неподалеку прошмыгнули с десяток зайцев, метнулись несколько лисиц, следом – громко хрюкая и повизгивая – семья кабанов с подростками-поросятами.
– Пожар! Огонь идет! – разом загалдели казаки, осаживая рвавших узду лошадей.
– Удирать надо! – испуганно охнул Силкер.
Затем втянул носом воздух и упавшим голосом подтвердил:
– Горит!
Через минуту весь отряд, очертя голову, скакал назад сквозь лес, не разбирая дороги. За спиной нарастало грозное гудение. Языки дыма протянулись между стволами.
– Спасайся, кто может! – орали казаки, нахлестывая коней.
– Давай сюда! – завопил Силкер и неожиданно ловко подхватил лошадь Мирона под уздцы. – На болоте отсидимся!
Соскочили на землю, давая коням волю, и те, храпя от страха, мигом скрылись среди деревьев. Мирон успел прихватить ружье. Оно хоть и мешало при беге, но в этом враждебном лесу опасно было оставаться безоружным. Всякое могло случиться в его дебрях помимо пожара.
Дым уже клубился тяжелыми волнами, когда Мирон и Силкер подбежали к краю трясины. А невидимое пламя ревело и завывало на все лады.
– Топь! – выдохнул обреченно кыргыз.
И бросил в болото тяжелую гнилушку. Она беззвучно погрузилась в густую бурую жижу. Они снова пустились бежать, то и дело оглядываясь назад. Силкер, припадая на искалеченную ногу, все время отставал. Его лицо покрылось темными пятнами копоти вперемешку с потом. Наверно, Мирон выглядел не лучше. Ему хотелось бросить все и мчаться куда глаза глядят, лишь бы спастись от мучительной смерти. Но разве мог он оставить в беде беспомощного калеку?
Из дымного марева один за другим вылетали огненные шары – скрученные еловые лапы, объятые пламенем. Птицы, из последних сил спешившие покинуть страшное место, вспыхивали в воздухе, как сухой трут, горящими комочками валились в огонь. Из самого пекла выдрался вдруг медведь. Шерсть на нем дымилась. Зверь рванулся к болоту, грязная жижа с охотой его приняла, и тут же потащила вглубь. Медведь бил лапами, ревел, стонал, но все бесполезно – выбраться так и не сумел. Огромная лобастая голова, облепленная грязью и камышом, на миг показалась из трясины и вновь скрылась. Теперь уже навсегда!
Внезапно Силкер, едва ковылявший от усталости, споткнулся и с размаху полетел на землю. Руки его по плечи ушли в жидкую грязь. Мирон вернулся, чтобы помочь ему встать, и вдруг заметил струю воды, сочившуюся из-под нависшего камня. Ухватив за шиворот кыргыза, поспешил вдоль ручья. Тяжелая фузея оттягивала плечо, но он все ж таки не решался бросить оружие.
Яму в ручье нашли под небольшим водопадом, когда дым окрасился в зловещие багровые тона, когда сквозь сплошную его завесу начали там и сям пробиваться огромные языки пламени, а сверху посыпались горячие уголья. В этом, охваченном грозной стихией пространстве стена воды да выбитое потоком углубление были единственным спасением от наступавшего огня. Яркая галька, покрывавшая дно ручья, точно подтверждала чистоту и прохладу хрустальной влаги.
Беглецы помедлили несколько секунд, будто не решаясь нарушить эту чистоту. Но столб огня, взметнувшийся совсем рядом – занялась кряжистая ель, – заставил их прыгнуть в улово под водопадом. На мгновение перехватило дыхание – вода была ледяной, но падающий поток отделил их от огня. Воды в яме было только по грудь, она кипела под ударами падавших с высоты струй. Чтобы скрыться с головой, им пришлось сесть. Места в тесном бочажке едва хватило для двоих.