— Я не танцую…
Надежда прикусила губы, чтобы сдержать слезы. Почему-то ночью они так легко просятся наружу. Почти тридцать лет прошло с тех пор, но она не забыла ни его лица, ни его голоса. Почти тридцать лет она хранила черно-белую фотографию, единственную память о своей первой любви. И сейчас она тоже была с ней… И не было дня, чтобы она не вспомнила его, не бросила, хотя бы короткий взгляд на довольно потертый уже снимок…
Именно с ней, с ее первой любовью были связаны самые горькие моменты в ее жизни. Первый, когда узнала, что он женится на дочери генерала, возглавлявшего Сибирский военный округ, второй, когда Евгений приехал в Саратов, нашел ее в школе, но он не знал, что Надежда уже неделю была замужем за Карасевым…
Карасев… Он был красивым, сильным парнем. Девчонки с обеих курсов средней школы милиции были влюблены в него по уши. А он мог выбирать, хотя претенденток на его сердце было не слишком много, человек двадцать на всю школу. И он, кажется, переспал со всеми подряд, прежде чем остановил свой выбор на Надежде.
Высокая, стройная, с темной гривой волос, внешне она очень выгодно отличалась от других курсанток, и когда шла в форме по городу, вся его мужская половина дружно поворачивала ей головы вслед, или чуть не вываливались из окон автомобилей. Но она ни с кем не дружила, сторонилась шумных компаний, подруг не заводила. Девчонки шептались и передавали друг другу на ухо истории об ее несчастной любви.
Вариантов было много, но ни один не совпадал с реальным. Курсантки были правы в одном: ее любовь и впрямь оказалась несчастной. Впервые в жизни ее предали, а в юном возрасте это смерти подобно. Надежде казалось, что она навечно умерла для любви, а тот огонек, который всегда в ней горел, который привел ее в милицию, словно накрыли колпачком, и от него остался лишь коптящий фитилек.
Училась она очень хорошо, старательно осваивала профессию оперативника, но тот энтузиазм, с которым она работала в народной дружине и в комсомольском оперативном отряде, ловила карманников и воевала с дебоширами и пьяницами на родной ткацкой фабрике и в общежитии, участвовала в рейдах по притонам, подвалам, малосемейкам, шефствовала над трудными подростками, он тоже остался в прошлом.
Она уже не плакала по ночам, как прежде, но все так же, ругая себя и обзывая «последней дурой», тайно ждала, что ее Женя вспомнит о ней, вернется, напишет… Ведь он несчастлив со своей Аллой, это оно доподлинно знала. Хотя никто не говорил ей об этом, а молва донесла, что Евгений служит в Москве, живет в шикарной квартире тестя и разъезжает на «Волге» последней модели. Но письмо так и не пришло, а на втором курсе за ней стал усиленно ухаживать Карасев.
Он был очень упорным в достижении цели, и если Надежда поначалу столь же упорно избегала его, то после Нового года, когда до итоговой практики оставалось два месяца, впервые согласилась пойти с ним в кино. Через неделю он сделал ей предложение, а через месяц их расписали. Домой из ЗАГСа они ехали на трамвае, а на скромном вечере присутствовали всего два человека — свидетели жениха и невесты. И, видимо, их брак был обречен с самого начала, потому что сразу после свадьбы они поселились в доме номер один на улице с подобающим названием Кладбище, а из окна их комнаты виднелась могила Чернышевского…
А через неделю появился Меньшиков… Надежду вызвали в дежурную часть, и сказали, что ее при въезде на территорию школы дожидается какой-то военный… Она бежала, не чувствуя под собой ног. И только у ворот перешла на нормальный шаг. И после поражалась самой себе, как не упала в обморок, как не разорвалось ее сердце, при виде того, кого она ждала до последнего, до упора, о ком думала постоянно даже теперь, когда стала замужней дамой…
— А форма тебе идет! — сказал он, как ни в чем не бывало, и протянул руку для приветствия.
Надежда не пожала ее, а лишь молча стояла и смотрела на него. Они не виделись более четырех лет года, а он совсем не изменился. И почему-то вдруг вспомнил о ней…
— Вот выбрался в Саратов, — Евгений старался говорить непринужденно, но она по-прежнему молчала, и его глаза приобрели настороженное выражение. — Специально в командировку попросился. Тут у вас в гарнизоне такие дела творятся!
— Как ты? — наконец, спросила она.
— Все прекрасно! — пожал он плечами. — Вот капитана на днях получил.
Но она и сама заметила четвертую звездочку на его погонах, и так как теперь кое в чем разбиралась, поняла, что получил он ее досрочно. Впрочем, немудрено, та же молва донесла, что его тесть перебрался недавно в Минобороны…
— Погуляем? — неожиданно робко предложил он. — Как ты сегодня вечером? Свободна?
И тогда она вздернула подбородок.
— Я — замужем! — сказала она. — И теперь моя фамилия не Забавина, а Карасева…
И ушла. А вечером впервые поссорилась с мужем…
Нет, как она себя не успокаивала, все-таки уснула только под утро. И с трудом оторвала голову от подушки, когда в окна поезда вовсю светило солнце. Капитан пил чай напротив и вежливо пожелал ей доброго утра. Выглядел он несколько помято, в глаза не смотрел, но переоделся в чистую рубаху, побрился… В купе витал запах его одеколона, благо, что киргизы куда-то улетучились, вероятно, отыскали своих друзей-соплеменников, которых потеряли накануне в суматохе при посадке.
Надежда умылась, переоделась в джинсы, кроссовки и хлопковую рубашку с короткими рукавами. С капитаном она перебросилась едва ли десятком слов. Николай продолжал обижаться, но теперь ей были глубоко безразличны его обиды, и она уже с недоумением думала о том, как могла клюнуть на его комплименты и ухаживание. К счастью все обошлось, и она не сможет себя упрекнуть, что поддалась соблазнам и уступила едва знакомому мужчине…
Но эти мысли промелькнули и пропали, сегодня другое занимало ее голову. Впервые за многие годы, она этой ночью увидела Евгения во сне… Честно сказать, от его голоса она и проснулась. Он склонился над ней, поцеловал в голое плечо и сказал:
— Просыпайся, кошка! Пора вставать…
Он выглядел точно так же, как тогда возле КПП Саратовской школы милиции. Только во сне она с ним до одури целовалась, а не прощалась навсегда. И поцелуи эти не были поцелуями молоденькой неискушенной дурочки. Она целовала его до исступления страстно, как это делает искренне любящая женщина, выстрадавшая свою любовь, и воспринимающая ее, как заслуженную награду за годы вынужденного одиночества.
С детства она знала эту примету — поцелуи во сне к расставанию. И все-таки, почему-то он ей приснился. Давно уже Надежда не испытывала подобного душевного трепета. Она была почти счастлива. Почти… Потому что встреча произошла во сне, и у нее не было никаких оснований думать, что она когда-нибудь состоится наяву.
Лет двадцать назад она потеряла следы Евгения Меньшикова, и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы узнать о его судьбе, собрать какие-то сведения. После школы она оказалась в Путиловске, родном городе Карасева, за тысячи километров от Саратова, (Белогорск и вовсе остался на краю земли) и, тем самым, казалось, навсегда вычеркнула его из своего сердца… Но в последние несколько лет вспоминала его все чаще и чаще, и поняла, наконец, что любовь никуда не ушла, лишь затаилась на время. Ведь и дочь назвала его именем, и единственную фотографию не уничтожила…