— Гости. Пятеро. Всадники. Подходят к дальнему краю ВПП с северо-запада.
— Повтори.
— С шашками, трахома! Возвращаюсь.
А теперь на карачки — и валим, настоящему сталкеру такая поза на отходе не в стыд.
Они ждали меня у крайнего сарая. Гоб с пулеметом, Чуприн с берданкой и биноклем. Я вскинул глаза на хозяина объекта.
— Что делаем, Григорий Петрович? Тут ваши расклады, советуйте.
— Казачки ростовские… Соседи рассказывали, что Ростов в последнее время наладился конными зону патрулировать. Сам не видел ишшо, а вот же прискакали, ироды!
— Не больно-то они скачут, — резонно заметил Сомов.
— Конное дело — оно размеренное, — пояснил дед. — Спокойно, не торопясь, от хутора к хутору, где надо по ложбинам идут, где получится, за лесопосадками. Тихонько… Эт только в кино всадники постоянно летят галопом с блеском сабель над бошками.
— А не краснодарские?
— Краснодарские казачки теперь черные, Константин, там Терское казачье войско собирается.
Мы с Мишкой переглянулись. Так и есть, казачки из «буханки» и были в черной форме! А эти… Точь-в-точь как наши из Заостровской, прямо дежавю! Фуражки, шашки на боках, через грудь — ремни висящих за спинами карабинов. Кони, наверное, добрые, ни хрена в них не понимаю. Во всяком случае, красивые.
— Во бы подрезать скакуна! — мечтательно буркнул Сомов.
Я лишь рукой махнул.
— Итак?
— Разведка это, вот что я вам скажу, молодые, — тяжко вздохнул Чуприн. — Мимо не пройдут, все обшарят. А миром не получится — не краснодарские же… Пугнуть их надо! Раз на таких конях ладных, значит, умные попались, в атаку не полетят. Правда, своим сообщат по возвращении. Тогда уж броня появится, да и вертушка поможет.
— А блокпост? — подсказал Мишка.
— Краснодар танк в Белевцах не поставит, здесь ведь нет «грачей», — со злостью сказал Григорий Петрович.
— Время навалом. Дальней рации не вижу, носимой не дотянешься. Гоблин, сканеры! И ставь машинку, — приказал я.
Всадники подъехали к торцу полосы и остановились, с интересом разглядывая объект. Отряд собрался кружком, выслушивая распоряжения командира, показывающего по сторонам нагайкой, кони нетерпеливо пританцовывали под всадниками. Пора бы, пока не разошлись по направлениям согласно приказу.
— Миш… Без фанатизма.
— Да не заплющу, командир, это же русские люди, не бандюки, не воюем пока, — успокоил меня напарник. — Просто прорисую, что за зоной смотрят.
Вообще-то расстояние до группы приличное, на ПКМ по такой цели даже с сошек работать сложно.
Первую очередь Гоб положил слева от них, я сразу ударил из автомата туда же. Вторая пулеметная пошла с правой стороны, хаотично взбивая землю на сильно вытянутой полосе поражения. Я добавил две длинные над головами.
Осмотрелся. Сомова рядом уже не было — оставив пулемет на земле, он пулей умчался за второй сарай, и вскоре оттуда донеслась скороговорка его ганстерской трещотки.
Ба-бах! Ба-бах! Ну дед!
Хо-ро-шо берданка лупит! Громко!
— Для оркестра, — пояснил Чуприн.
— А теперь за угол, Григорий Петрович.
Всадники заученно перекинули стволы вперед, причем у двоих оказались не ожидаемые карабины, а «калаши». Два вороных красавца встали на дыбы, и мне на секунду показалось, что они все-таки дернутся в нашу сторону. Однако командир отдал команду, отряд развернулся, разваливаясь в стороны, чтобы не сдваивать цели, и, набирая скорость, понесся под углом к взлетке, уходя и от полосы, и от нас.
Молодцы, назад не пошли! Их атаман быстро все щелкнул и решительно увел группу вперед, опасаясь попасть в клещи засады. Опытные ребята.
— Добавлю немного, — вслух решил я, быстро пристроился у пулемета и проводил гостей еще двумя короткими по маршруту, стараясь брать повыше.
Вот теперь обалдеть как красиво! Всадники, пригнувшись к гривам, летели над высокой травой, вновь заставляя меня представить буйное прошлое этих мест.
Если зацепим хоть одного — не уйдут, начнется партизанщина. Месть — дело святое.
Какое-то время мы втроем молча стояли и смотрели в степь, провожая исчезающие в сумерках силуэты казачьего разъезда.
— Там уже никто не живет, — зачем-то сказал Григорий Петрович. И непонятно было, недовольство это или зависть.
Кино все-таки получилось.
— Да уж, это тебе не «егерь»! — завистливо сказал Мишган.
Я представил Гоблина верхом на лихом коне и скептически хмыкнул.
— Казак из тебя — как из Карениной путевой обходчик, и «егерем» обойдешься.
— Пошли в хату, не вернутся, — уверенно заявил Чуприн, первым поворачивая к КПП.
Вербовка закончилась быстро — опыт, знаете ли.
Интересно — удивление от таких чумовых предложений присутствует всегда, но я еще не видел состояния, даже близко похожего на шок. Не удивишь русского небывальщинами. Он их ждет.
На столе лежала стопка листков, безжалостно вырванных из моего блокнота. Все в красных пометках. Рядом — наброски Марата и пара листов формата А4, исписанных рукой хозяина. Сбоку, параллельно обрезу стола — ручка и карандаш. Аккуратный человек.
— Давайте!
Шлеп штампом! Шлеп еще раз! Дата, подпись. «КПП № 1. Аэродром „Белевцы“».
— Забирайте! Лучше сразу, а то забудем ишшо за делами.
Хозяин вернул мне командировочные удостоверения, довольно покачал головой и взял наполненную рюмку, поднимающим взмахом другой руки приглашая поддержать. Мы поддержали, в этот раз налегая на сочную буженину.
— Соседка делится, — ответил Чуприн на немой вопрос. — В хуторе они тут живут, с сыном. А я им горючку подкидываю, помогаю по мелочам.
— Молодая? Не сосватал? — осведомился Гоблин.
— Соседку-то? Буженину умеет делать, спору нет. А вот для веселья уже старая, со мной ей не справиться — мне бы помоложе дивчину, — самоуверенно заявил бодрый дед.
Я посмотрел на часы: скоро полночь. Григорий Петрович заметил, поставил рюмку и успокаивающе махнул рукой.
— Значит, так, командировочные. Заявки вам составляли люди авиационные, только все, что они тут написали, — порвать и забыть. Ишь ты, простенькое им подавай! Советское! Еще магнитофон «Маяк» попросите или «Спидолу»! На складе все новенькое, современное, сплошь инжекторы и турбины. А парашюты-то какие древние откопали! Словно в тыл к немцам собрались прыгать! Ну, есть, конечно, мальца по карбюраторам, да и у меня лично кое-что приховано, так, немного, не подумайте худого, чисто для памяти доброй… В общем, будем брать три комплектных двигателя, в дальнейшее не вникайте, самолично все отберу и скомплектую. Грузить начинаем через час — как раз бутылочка закончится. И сразу уходим! Но не на Дагомыс. Тропками проникнем ближе к магистрали, чтобы блоковым на глаза не попадаться, потом километров шестьдесят резвого пути — и становимся в одном добром хуторке. Поспать надо: как без отдыха старому человеку… У человека после возбуждения наступает торможение.