* * *
По залу пронесся восхищенный гул.
Настя – большая любительница театральных эффектов – появилась как раз в тот момент, когда собравшиеся уже начали с тоской глотать слюни, разглядывая разносолы, выставленные на столе. Когда выделение желудочного сока достигло апогея при виде батареи бутылок с изысканными закордонными этикетками. Когда разговоры смолкли в трепетном ожидании большого гастрономического праздника.
Она шла по залу, и ей смотрели вслед не только все мужчины, и не только потому, что одета она была вызывающе эффектно. Лишь волосы, собранные в хвост черной шелковой лентой, остались в естественном, первозданном виде – родного огненно-рыжего цвета, тут не работали никакие веяния моды. Даже в бытность правоверным панком, «ирокез» она ставила исключительно при помощи натуральных продуктов – яиц и пива. В этом вопросе не допускались никакие эксперименты. На свои шикарные волосы Настя затрачивала не менее полутора часов в день, могла не поесть или недоспать, но о них не забывала никогда. Зато в остальном девушка была стопроцентным порождением современной синтетической молодежной субкультуры. Малюсенький черный бархатный корсет с многочисленными шнуровками и кружевными вставками с трудом удерживал роскошную матово-белую грудь. Облегающие, разумеется тоже черные, латексовые шортики чуть не лопались на аппетитной круглой попке. На длинных стройных ногах – черные чулки в сеточку и высокие остроносые ботиночки суперстильного дизайна со шнуровкой и пряжками на умопомрачительных шпильках с металлическими вставками.
Огромные сияющие глаза под выщипанными в тонюсенькую линию черными бровями подведены удлиненными стрелками. На веках – черные с белым тени, на губах – угольно-черная помада, на длиннющих острых ногтях – черный лак. Пальцы унизаны кольцами – по два, а то и по три на каждом. Черные кружевные перчатки митенки выше локтя.
При каждом шаге побрякивали и позвякивали многочисленные цепочки, подвески, брелочки, серьги – в каждом ухе по пять, браслеты – не меньше полудюжины.
Но и при всем этом замогильном антураже нельзя было не заметить, что девушка потрясающе красива. Никакие ухищрения не могли скрыть природного обаяния и какой-то фантастической нездешней привлекательности. Не только земные женщины – ангелы плакали от зависти, глядя на нее с небес. Венера рыдала и в ярости рвала на себе волосы, а Елена, проклиная свою незавидную участь, в тоске грызла гранитные стены Трои…
Вот так, под алчными взглядами мужчин и злобное шипение их женщин, новоиспеченный российский гот Настя Рожкина прошествовала к пиршественному столу.
* * *
С Лесей все сошло как нельзя более удачно. В первое мгновение, увидев непрошеную гостью, Настя замерла. Пристально изучила незнакомую серую мышку, но, быстро решив, что никакой конкуренции – да и какая тут могла быть конкуренция! – она для нее не представляет, просто перестала обращать внимание.
Праздник тянулся и тянулся. Ученый уже устал жевать, наполнять стаканы, отплясывать с неутомимой Настей. Ему хотелось подсесть поближе к Лесе, послушать, о чем она тихо переговаривается с Беседой. Пригласить на медленный танец, прижать ее к себе. Впрочем, она ни с кем не танцевала – отговаривалась тем, что не умеет. Может, стеснялась своего непрезентабельного вида? Он покосился на ее мешковатые джинсы, футболку. Надо было ее по дороге завести в какой-нибудь магазин, что ли… Вряд ли она бы согласилась. И ее вовсе не смущали пыльные сандалии. Тут что-то другое…
– Я слышала, что готом может называть себя любой, кто поддерживает определенный готический имидж и слушает готическую музыку. Но, мне кажется, это не так, – неожиданно обратилась Леся к запыхавшейся после очередной буйной пляски Насте.
– Я – настоящий гот, – высокомерно посмотрела та. – У меня даже имя самое готское. С древнего санскрита Анастасия переводится как «воскресшая», а готы не умирают. И планета моя – Плутон, самая что ни на есть готская.
– Но все-таки гот – не имя и не одежда, а мировоззрение.
Анастасия, которая еще три месяца назад считала себя продвинутым панком, на несколько секунд задумалась.
– Интересно ты ставишь вопрос. Мировоззрение… Мы, готы, ходим в кружевах, потому что любим все красивое. Мы – эстеты, истинные ценители прекрасного. А ощущения прекрасного, сама понимаешь, могут испытывать только люди, обремененные интеллектом, культурой и аристократичностью. Мы чувственны и изысканны, нас привлекает все таинственное и необычное. Прежде всего гот – это романтик. Романтик с большой буквы, для которого важна свобода. Свобода с большой буквы.
Свобода, опять свобода, вздохнул Михаил. Почему она так много об этой свободе говорит? Когда была в панках – нечесаная, в рваных джинсах, – о свободе вещала. Теперь готка в кружевах и рюшках – опять о том же. По Фрейду, что ли? А главное-то внутри – никакая не свобода, а только абсолютная и нерушимая анархия.
– Но свобода важна не только готам, – продолжала Леся.
Настя фыркнула:
– Свобода быть свиньей, возможно, и имеет право на существование. Но готы не свиньи! Мы оставляем свинство детям помоек.
Во как! Ученый хмыкнул. Еще полгода назад, под завывание то ли Патти Смит, то ли Нины Хаген, она совсем иначе говорила про свинство. Дескать, только и можно быть свиньей в этом свинском мире…
– Точно, готы – не свиньи, – встрял в разговор Леха. – Они полупидоры. Мужики – все дистрофики, и одеваются в юбки, как бабы.
Анастасия даже не снизошла до презрительного взгляда. Будто не замечая Колокольчика, проговорила, глядя в пространство:
– Понятно, что перекачанным кабанам с горой мышц и зачатками интеллекта не понять нашего некабаньего вида. Но мы не «дистрофики» и не «как бабы» – у нас иная культура, она ориентирована не на грубую силу, а на ум.
– То-то я слышал, как эти умные и культурные из какой-то группировки недавно все стекла перебили в элитной школе.
– Разговоры об агрессивных готических группировках – вранье и провокация! – Настя грохнула кулаком по столу так, что задребезжали не только хрустальные бокалы, но и вполне увесистые, наполненные снедью блюда. – Мы неагрессивны и не принимаем морали кулачного права!
Она замолчала, грозно обведя взглядом зал, и добавила уже почти нормальным голосом:
– Хотя, если потребуется, постоим за себя, за свое достоинство и идеалы. Готика – явление европейской культуры! – Она снова перешла на визг: – Высокой культуры! Культура – это то, что отличает нас от животных!..
Леся вежливо вмешалась в готовый разразиться скандал:
– Кстати, о культуре. Готы идеализируют смерть. Например, их культовый фильм «Ворон»…
– Тема смерти интересовала людей всегда! В ней есть что-то сверхъестественное.
– А с чего бы вдруг у современных молодых людей пристрастие с сверхъестественному?
– К потусторонним силам обращаются затем, чтоб изменить реальность. – Настя успокоилась, но говорила увлеченно и вдохновенно. – В этом есть эстетический аспект.