— Кокс, что ли? — Макс с Машинским переглянулись.
— Он самый. Отличного качества.
Видя, что они колеблются, Вечер придвинул к Максу пакет.
— Не хотите сейчас, можете потом. Здесь на четыре дорожки. По одной вам вполне хватит.
— Сколько? — спросил Макс.
— Дарю, — ответил Вечер.
Во вторник ожидание у моря погоды неожиданно закончилось. На стрелку с югами приехал сам Сафа. Его кортеж, состоящий из пятисотого «мерседеса» и джипа «мицубиси», остановился перед дверями «Парадокса» в шесть вечера. Телохранитель Сафы Майк, огромный негр русского происхождения, выбрался из «мерседеса» и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, вошел в кафе. Он приблизился к столику, за которым сидел Чепер, положил на стол несколько фотографий Кузнеца, на одной из которых тот был сфотографирован вместе с другими югами, и спросил:
— Ваш питомец?
Отрицать очевидное не было смысла, и Чепер молча кивнул.
— Тогда за вами должок перед братвой с базара, — сказал Майк. — Труп должен был быть один. С вашей стороны тоже ведь один был. А их два. Один лишний. И что теперь делать?
Чепер пожал плечами.
— Пошли, — сказал Майк. — Сафа поговорить хочет.
Чепер поднялся. Вернулся он минут через двадцать и, обведя глазами югов, сообщил всем:
— Базарные требуют выдать им Кузнеца.
— Кузнеца теперь с собаками не отыщешь, — сказал кто-то.
— Тогда труп за труп. Мы должны кого-то выдать взамен, — произнес Чепер, и в зале сразу поднялся невообразимый шум.
Кто-то предлагал тут же идти громить базарных, кто-то — послать Сафу подальше.
Чепер слушал молча. Потом, когда рев немного поутих, он заявил:
— Мы на кукане. Это ультиматум базарных, под которым поставил свою резолюцию Сафа. Он с базарными ждет нас через час за городом, за второй лесополосой. Не забывайте, мы берем у него кокс. Если он перекроет кран, то мы останемся без доходов. Начинать войну бессмысленно. За Сафой не одна сотня бойцов. Нас передавят как курят. Выбирайте: либо мы отдаем кого-то из нас, либо остаемся без кокса и ждем репрессий. — Чепер обвел всех темными глазами, наполненными странным блеском. — Выбирайте, — снова повторил он. — Как скажете, так и будет. Сафу скоро коронуют, — добавил Чепер. — Тогда в городе выше него будет только бог.
— А может, откупиться? — предложил Узбек.
— Базарные не хотят. А может, и сам Сафа… — Чепер не закончил.
Юги долго и тяжело молчали, потом тишину нарушил один из братьев Островерховых:
— У нас нет другого выхода.
Остальные продолжали молчать. «Выходит, все согласны», — понял Вечер.
Чепер подождал еще немного, посмотрел на часы и произнес:
— Через десять минут выдвигаемся.
Когда выходили на улицу, Вечер услышал, как кто-то спросил:
— А как они узнали, что это Кузнец?
— Попросили у ментов оперативную разработку, — ответили ему. — А просьбу эту прислали в пухлом конверте.
Они стояли двумя длинными шеренгами лицом к лесополосе, за которую медленно опускался огромный, наливающийся красным шар солнца. Метрах в десяти от них, ближе к деревьям, расположилось пять машин блатных. В середине — «мерседес» Сафы.
— Выстроились, как перед расстрелом, — обронил Узбек.
И Вечер вдруг подумал, что если сейчас люди Сафы достанут из джипов пару автоматов, то не один из югов не уйдет. За спиной степь.
— Ну, — спросил Сафа, — кого отдашь?
— Я не бог, чтобы чужой жизнью распоряжаться, — ответил Чепер.
— Тогда по жребию, — сказал Сафа и посмотрел на Майка.
Тот достал коробок спичек и спросил:
— Сколько вас?
— Сорок восемь, — ответил Чепер.
Негр долго отсчитывал сорок восемь спичек, потом надломил одну и сунул в общую кучу. Он перемешал ее, затем подровнял на капоте, зажал в толстой лапе, похожей на здоровый кусок глины, и протянул вперед:
— Прошу. Кто короткую спичку вытянет, тому и отдуваться.
— Что, сам тоже потянешь? — обратился Сафа к Чеперу.
— А ты как думал?! — не очень вежливо ответил тот и обернулся к строю: — Вечер, выйди. Кто не хочет участвовать, тоже.
Никто не шелохнулся. Все понимали, что тот, кто выйдет сейчас из строя, автоматически перестанет быть югом.
— Вечер, ты что, оглох?! — опять произнес Чепер. — Тебе сказали выйти.
— С какой стати? — заявил Вечер.
Чепер больше не настаивал. Он первым подошел к Майку и вытянул спичку, которая оказалась длинной. Он показал ее негру, отшвырнул в сторону и вернулся в строй. За Чепером потянулись остальные.
Вечер подошел, когда в ладони Майка оставалась половина спичек. Негр снисходительно улыбался, наверное, чувствуя себя кем-то вроде бога, который держит в руках чужую жизнь и смерть.
«Интересно, как бы ты улыбался, жирный, будь на моем месте», — подумал Вечер и потянул спичку из заметно отощавшей стопки. Спичка оказалась длинной. Вечер бросил взгляд на негра, который явно наслаждался каждым таким моментом.
— Смотри, чтобы не разорвало от удовольствия, — не удержался Вечер и, повернувшись лицом к своим, с облегчением перевел дух.
Короткую спичку вытянул Док. Он сначала медлил, но потом, когда стопка в руках Майка стала стремительно таять, а короткой спички никто так и не вытянул, вдруг заторопился. Он опередил Грегора, который не спеша, словно шел к стойке бара за кружкой пива, направлялся в сторону Майка, и, встав перед негром, потянул за хвост свою судьбу. У Дока были светлые волосы, опускающиеся ниже скул, и серые, широко расставленные глаза. Он замер, внезапно ссутулившись, потом резко обернулся к югам и уставился на них, словно прося о помощи. В это время огромная лапа Майка разжалась, и спички из нее посыпались в траву — еще целых пятнадцать шансов на жизнь. Потом негр схватил Дока за рукав и потянул к себе. Док попятился, продолжая смотреть на югов.
— Эй ты, лиловый, — крикнул кто-то, — оставь его!
Юги подались вперед, к негру, но в это время из джипов вылезли люди с автоматами и наставили их на югов.
— Эй! Кажется, мы договорились, — крикнул Сафа.
Юги замерли. Потом к Доку подскочили четверо блатных из базарных и поволокли его в посадку.
— Запомните их рожи, — сказал кто-то за спиной Вечера.
— Будь спок. Как сфотографировали, — ответили ему.
Док было уперся, потом, бросив последний взгляд на своих, неожиданно смирился и пошел. И этот момент больше всего прошиб Вечера.
— Сучья смерть! — проговорил Миха. — Даже сопротивляться нельзя. Зарежут сейчас как барана.