– И он… не дрался?
– Скажем так: твой Брелер в этой ситуации повел себя как человек, а Барсук – как тряпка.
Спустя тридцать минут машина с Калягиным и Лосем въехала в ворота загородного особняка Коваля.
В комнате, роскошью не уступающей кабинету Извольского, Калягина ждал невысокий, слегка сутулый человек с длинными по-обезьяньи руками.
– Вот, – сказал Лось, – привел. Не хочу, говорит, с шестеркой разговаривать. Хочу, грит, разговаривать с владычицей морскою.
Коваль усмехнулся.
– Ну, здравствуй, мент. Мы твою просьбу выполнили. Теперь твоя очередь. Тем более, как я слышал, Камаз теперь сильно в чести. После героического успокоения разбушевавшегося народа.
– Я сказал – за базар отвечу!
Калягин помолчал несколько секунд, потом продолжил:
– Хорошо, теперь посмотрим расклад. Камаз – человек грамотный, о том, что вы есть на свете, не забывает. О том, что его можно вальнуть у дома, забудьте. Живет он в Сосновке, вместе с Черягой.
– В каком смысле – вместе?
– В смысле в одном доме. Лишних домов в Сосновке нет, а в городской квартире ему жить опасно. Камаз у Черяги вроде как телохранитель по совместительству. Дом – три этажа, дюжина комнат. На весь дом – Денис с матерью и два охранника. Там еще полк можно поселить.
Калягин пододвинул к себе лист бумаги, очертил широкий круг и рядом – квадратик поменьше.
– Город от Сосновки в семи километрах, завод – в двенадцати. О Сосновке вы можете забыть – это укрепрайон. Стена, датчики и секьюрити. Сами дачки так себе, даже ворота кружевные, а вот сам поселок укреплен, как Брестская крепость. Главные охранники – это ведь не те, которые на дачах, а которые охраняют внешний периметр.
Фломастер в руке Калягина метнулся, прочертив толстую, с изломом, линию от круга до квадрата.
– Дорога от Сосновки до шоссе тоже вся просматривается. Леса близко нет, засаду устроить негде. Шоссе в этом смысле более перспективная штука, однако тут есть два «но». Во-первых, из Сосновки часто ездят цугом: Черяга, Камаз, Скоросько – две-три машины разом. Во-вторых, шоссе двухрядное, оживленное, два года назад был такой случай: расстреляли на нем из джипа одного ахтарского пацана, его и недострелили в тот раз, но это неважно. А важно, что джип этот три водителя видели, доложили на пост ГАИ, гаишники поехали вперед, смотрят: поперек дороги фургон перевернулся, справа болото, слева болото, на дороге пробка, а в пробке – джип. Джип, натурально, пустой, только гаишники смекнули, что далеко ребята уйти не могли. Быстренько опросили всю пробку, получили приметы тех, кто из джипа вылез, одного перехватили через полчаса, а других – к вечеру.
Мораль сей басни такова: фургоны, конечно, каждый день поперек дороги не хряпаются, но я бы лично шоссе не выбирал. На заводе или возле моего управления Витю прошу не валить. Остается – профессиональная деятельность. По вызову, если хату кто обнес, он не ездит, ему впадло бывших коллег ловить, и занимается Витя двумя вещами. Либо – командует в охране завода, либо – ездит на разборку. Это теперь его специализация. Если кто кинул нашего подшефного бизнесмена, а бизнесмен пришел к нам, дело улаживает Камаз. Вот на подъезде к стрелке вам его-то и надо брать.
Это для меня единственный расклад, потому что во всех других случаях с меня же и спросят: мол, твоего зама выпасли, а ты куда смотрел? А здесь сразу два варианта просматривается – во-первых, что его завалили те, кто стрелку забил, во-вторых, что его завалили вы, но навели их те, кто забивал стрелку. И даже может быть такая тема, что вы же эту стрелочку и сорганизовали через третьих лиц. Как вам такой расклад?
Коваль усмехнулся.
– Расклад у тебя, мусорок, хороший, но вот какая проблема. То, что Камаза лучше перед стрелкой вальнуть, мы и без тебя вычислили. И даже специально, как ты посоветовал, организовали непонятку. Вот только когда Камаз приехал в Сунжу на стрелку, с ним было двенадцать твоих же мордоворотов на трех джипах, и на каком Камаз ехал, было неясно. Проводили наши ребятки эти джипы грустным взором и стрелять по ним не стали. Так что мы быстро уяснили, что за пределы Ахтарска Камаз на стрелку выезжает, как на малое танковое сражение. А внутри города Ахтарска он, конечно, и втроем на стрелку может приехать, но тут образуются две проблемы. Одна проблема, что внутри Ахтарска, по твоей милости, ни у кого подконтрольных структур нет, так, одна шпана мельтешит. А вторая проблема та, что у вас город прифронтовой, и воюете вы зараз и с банком, и с областью. А в прифронтовых городах всегда ужасно много постов, и нам как-то не улыбается на них в самый неподходящий момент напороться.
– Я думаю, эту проблему мы уладим, – сказал Вовка Калягин.
Дня через три после встречи с Вовкой Калягиным Александр Лосев по кличке Лось вылетел из России в Грецию. В Греции он пробыл около трех часов – ровно столько, сколько понадобилось для того, чтобы поесть в афинском ресторане и отдать встретившим его людям паспорт Александра Лосева. Взамен Лось получил другую ксиву – на имя гражданина Казахстана Сергея Жакиянова. Через три часа он уже летел в Алма-Ату, а оттуда – в Павлодар. К вечеру гражданин Казахстана Сергей Жакиянов безо всяких хлопот спустился с борта Павлодар – Сунжа. Гражданин Жакиянов был одет в серую теплую куртку и старую шапку и выглядел настолько неприметно, что водители такси в аэропорту даже почти не хватали его руками, зазывая ехать до города. Гражданин Жакиянов и не поехал на такси. Он дождался рейсового автобуса, погрузился в него со скромным чемоданчиком и поехал до остановки «улица генерала Деникина» (бывшая Чапаевская).
Был уже поздний вечер, на улице перевалило за минус двадцать, фонари почти нигде не горели, и незнакомому с городом человеку было проще простого заблудиться на широких пустынных проспектах. Однако гражданин сопредельного Казахстана проявил похвальные навыки ориентирования на местности. Сверяя затверженный в памяти план с реальным городом, он безошибочно нырнул между двумя пятиэтажками, вышел на Красноармейскую (параллельно Деникина), свернул вправо, пересек пустынный проспект около магазина «Дары природы», пробежал еще двумя проходными дворами и в конце концов сел в скромную «Девятку», терпеливо дожидавшуюся его с погашенными фарами у подъезда облупившейся семиэтажки.
В ходе его путешествия по дворам с ним случилась маленькая неприятность: завидев одинокую фигуру, от одного из подъездов отделилась компания подвыпивших юнцов в количестве трех человек, и самый тощий из них спросил у дяди сигаретку. Гражданин Казахстана Жакиянов сигаретки давать не стал, а вместо этого ударил пьяного прямым хуком в лицо. Толстая перчатка на руке Лося сильно смягчила удар, но пьяному и этого хватило. Соратники пьяного немедленно возмутились, и один даже извлек из кармана полушубка выкидной нож. В ходе короткой, но продуктивной дискуссии Лось убедил их в том, что они были не правы.
Спустя минуту Лось покинул поле боя у подъезда. Во время драки шарф его размотался, и в горле саднило от непривычно холодного и сухого воздуха. «Если они так пролежат часок, то наверняка замерзнут», – констатировал про себя Лось.