Шаваш был слишком перепуган, чтобы запричитать о персике. Он подхватил корзинку и бросился со двора. Проходя по рынку, он стянул у прохожего кошелек и купил два персика: один, недостающий по списку, и другой для стражников в Осуйском квартале.
* * *
Шаваш никогда не был в Осуйском квартале, и ему там понравилось. Дома в нем были маленькие, а улицы прямые. Стражники у ворот не взяли персика и вообще ничего не взяли. Шаваш уже потом узнал, что это были не стражники, а обыватели, раз в месяц несущие дежурства. У стражников были грустные глаза, и петушьи перья на их алебардах свешивались кончиками вниз. Они размышляли: придет толпа громить их квартал или нет? Но, несмотря на советника Нарая и эти проницательные размышления, они предавались корыстолюбию и не хотели покинуть свои дома и склады.
Двор осуйского посланника, господина Айр-Незима, располагался прямо у реки. С частной пристани по сходням катили бочки. Шаваш был поражен, когда увидел, что посланник в одних широких штанах сам несет на загривке ящик.
На голове у него по-прежнему была красная траурная шапка, только не камчатая, а из этакой драной байки. Шаваш вспомнил, что когда Осуя отделилась от империи, Бужва в гневе приказал, чтобы отныне у всех осуйцев рос этакий свиной хвостик, и с тех пор они от стыда носят широкие штаны.
Айр-Незим принял от Шаваша корзинку, сличил опись с содержимым и спросил:
– И это все? Больше домоправитель ничего тебе не давал?
– Еще он дал мне подзатыльник, – сказал Шаваш, – но я не думаю, что это для передачи вам.
Айр-Незим упер руки в боки и захохотал. Шавашу очень хотелось посмотреть, есть у него хвостик или нет.
Потом посол ушел в дом, а Шаваш остался стоять во дворе и смотреть, как грузчики управляются с баржей. Один ящик упал и разбился, из него высыпались перламутровые гребни, сделанные из раковин. Шаваш заметил, что грузчики не стали класть гребней в карман.
Посол вышел из дома через полчаса, и у него в руках была другая корзинка, на этот раз для домоправителя Амадии.
Выходя из ворот, Шаваш чуть не столкнулся с полным, несколько поросячьего вида разносчиком, спешившим к дому Айр-Незима с письмом в корзинке. Шаваш обернулся и озадаченно посмотрел ему вслед. Этот человек был знакомый Шаваша и второй человек в шайке городского разбойника по имени Свиной Глазок.
Айр-Незим кивнул разносчику и зазвал его в дом. Шавашу показалось удивительным, что у него и у осуйского консула есть общие знакомые.
* * *
Шаваш воротился из Осуйского квартала к полудню. Домоправитель Амадия встретил его на дорожке и тут же перерыл всю корзинку. Вытащив пакет со сливами и пересчитав их, он вдруг сделался необычайно доволен.
– Сударь, – робко сказал Шаваш, – а что это за город – Осуя?
– О, – вскричал домоправитель, прижимая к груди пакет, – это лучший на свете город! Там нет ни воров, ни убийц, ни чиновников, и высшие должности там занимают сами граждане! А у тех, кто подает заявку на гражданство, никогда не спрашивают об их прошлом, – были бы деньги!
Отделавшись от поручения домоправителя, Шаваш поскорее переоделся в лохмотья, побежал к харчевне «Красная Тыква», сел там в грязь и притворился, что спит.
Вскоре, к изумлению Шаваша, в харчевню прошел молодой судья Нан в сопровождении двух сыщиков. Нан поднялся наверх, а сыщики пошевелили Шаваша, чтобы убедиться, что он не мертвый, и сели рядом. Вот к ним присоединился третий сыщик, вздохнул и сказал:
– А баба-то бежала!
– Какая баба?
– А жена покойника Ахсая. Оказывается, у нее был сожитель! Вчера между ними была ссора: женщина гонялась за ним по улице, обвиняя в краже документов, швырнула в него туфлей, туфля утопла в колодце. Господин Нан узнал об этом и велел мне ее арестовать за оскорбление общественного порядка посредством утопления туфли, а я поленился идти туда вечером. А она возьми и убеги.
– Это плохо, – сказал второй сыщик, – теперь скажут, что ты ее отпустил за взятку, и станут пороть.
А первый развел руками и согласился:
– Вот то-то оно и обидно! Если бы я явился к ней вечером, я наверняка имел бы деньги, а теперь меня будут пороть совершенно зазря!
Стражники помолчали. Потом первый стражник снова сказал:
– Скоро господин Нарай распорядится, чтобы все входящие в городские ворота получали специальный пропуск, который им надлежит предъявить при выходе, а постоянные горожане будут предъявлять при выходе свою бирку. Представляешь, сколько станут получать стражники у ворот!
В это самое мгновение на пороге харчевни показался давешний привратник. Парень пошнырял по улице глазами, сгорбил плечи и заторопился вниз. Шаваш выждал, пока тот завернул за угол, зевнул, встал, и пошел за ним.
Не прошло и осьмушки стражи, – парень оказался у дворца Андарза. Он дошел до белых ворот, предназначенных для слуг, выждал, пока в ворота поехал воз с сеном, и прошел рядом с возом внутрь, сэкономив, таким образом, малую взятку.
Парень шел по золотой дорожке, ведущей в глубь сада. По обеим ее сторонам качались диковинные деревья, шевелились пахучие кусты, птицы перелетали с ветки на ветку. За краснобоким, с репчатой крышей павильоном, где жил секретарь Иммани, дорожка поворачивала вправо. Парень дошел до павильона, завернул вместе с дорожкой за угол – и скрылся из глаз Шаваша. В дверь павильона он, во всяком случае, не постучался.
Шаваш бросился следом.
– Ты что здесь высматриваешь?
Шаваш оглянулся:
Перед ним, слегка наклонив голову и глядя на него по-птичьи, стояла невысокая женщина. У нее была удивительная кожа, – такая молочно-чистая, что казалось, будто она светится изнутри, и эту теплую белизну ее лица оттеняли зеленые глаза и густые вьющиеся волосы цвета кленового сиропа. У нее была пышная грудь и гордая шея, и ее алые губы были подобны утренней розе. На женщине была дорогая бархатная юбка, расшитая серебряными цветами и коралловыми ветками, и синяя кофта с разрезами и кружевами. Над волосами женщины была укреплена маленькая бабочка, сделанная из жемчуга и драгоценных каменьев, и при каждом движении прелестной головки бабочка вздрагивала и трепетала крыльями.
Шаваш раскрыл рот и уставился на бабочку.
Женщина рассмеялась.
– А, ты тот самый раб с хомячком за пазухой! А чего ты такой грязный?
И женщина со смехом взъерошила Шавашу волосы и притянула его к себе.
Шаваш обомлел. Женщины часто ерошили ему волосы, но ни одна из них не носила рубиновых бабочек в волосах. В лучшем случае они носили в волосах серебряную рыбку, знак своей профессии. Шаваш понял, что это та самая жена Андарза, ради которой он отослал из столицы всех остальных, и что Андарз, верно, потешил ее рассказом о мальчишке.
Шаваш уцепился за пышную юбку. А женщина шаловливо повертела его в руках, полезла ему за пазуху и спросила: