– А где твой хомячок?
– Сейчас принесу, – сказал Шаваш.
– Постой, – вскрикнула женщина, – но Шаваш был уже далеко.
Он мчался со всех ног по золотой дорожке, в глубину сада, туда, куда ушел привратник из «Красной тыквы». У флигеля секретаря Иммани Шаваш остановился и осторожно шагнул за угол, туда, куда пять минут назад скрылся привратник.
Шаваш сделал шаг, другой и третий… Рядом с дорожкой тянулся мраморный бассейн. В бассейне жил государев подарок – тюлени. Четыре дня назад господин Андарз заметил, что дно в бассейне зеленовато, и ему стало неприятно, что кто-то может сказать, будто он не ценит государев подарок. На следующий день тюленей перевели в зимний домик, а воду из бассейна выкачали и начали ставить новое дно, из пестрой яшмы.
Шаваш заглянул в бассейн: полдневное солнце стояло в самом зените, на далеком дне были навалены друг на друга яшмовые квадраты и треугольники. Рабочих не было. Около маленьких квадратов, далеко внизу, залитый солнцем и кровью, лежал давешний привратник. Шаваш раскрыл рот и принялся вопить.
* * *
Прошло полчаса: Шаваш, свесив голову, стоял в кабинете господина Андарза, напротив него сидели Андарз и Нан, а позади стоял очень сердитый эконом Амадия.
Императорский наставник поднял к потолку сиреневые рукава, отороченные в три ряда жемчугом, и сказал:
– Несчастья, одно за другим, так и валятся на мой дом! Сначала убили друга, а теперь какой-то простолюдин осквернил своей кровью императорский прудик для тюленей! Придется выкапывать новый пруд!
Нан молчал. Андарз всплеснул руками и продолжал:
– Кто вообще пустил этого простолюдина в мой сад? Разве неясно, что этот дурак потерял голову от красоты? Небось, вертел головой по сторонам и не заметил, что в прудике нет воды! А заметив, дернулся от испуга и полетел вниз! Это всегда так с простолюдинами: едва попав в жилище великого сановника, они глазеют на красоту вокруг и не замечают пропасти под ногами!
Нан молчал, облокотившись на руку, и задумчиво потирал подбородок. Этот подбородок ужасно не нравился Шавашу. У людей с такими ласковыми глазами не должно было быть таких твердых подбородков.
А эконом взял Шаваша за ухо и сказал:
– Ты чего поднял крик? В следующий раз, когда увидишь непорядок в хозяйстве, пойди к старшему человеку и тихо доложи, чтобы дело можно было замять! А то кричит, как петух на рассвете!
Императорский наставник брезгливо усмехнулся и сказал:
– Бесполезный разговор, господин Амадия. Эти люди запоминают задницей, а не головой. Идите и напишите приказ, чтобы ему выдали двадцать палок: вот тогда он запомнит.
Эконом ушел писать приказ, а Шаваш, которого разговор о двадцати палках привел в страшное беспокойство, завертел головой.
– Так что ты делал в саду? – спросил Нан, когда они остались одни.
– Я, – сказал Шаваш, – побежал за этим человеком.
– Ты его знаешь?
– Это привратник из харчевни «Красная тыква».
– Да он всю дрянь в городе знает! – воскликнул Андарз.
– Я его увидел только вчера, – сообщил Шаваш. – Вы велели мне выяснить, в какой харчевне Дануш Моховик собирался поговорить с убитым Ахсаем, и я выяснил, что это была «Красная тыква».
Нан и Андарз изумленно переглянулись, и Нан с неожиданной ловкостью подскочил к двери и распахнул ее: не подслушивает ли кто? Но за дверью никого не было.
– Я пошел в «Красную Тыкву», – сказал Шаваш, – и узнал, что Дануш Моховик говорил неправду: он встретился там с господином Ахсаем в вечер убийства и учинил скандал. Хозяин харчевни полагал, что Ахсай и Дануш Моховик собирались ужинать вместе, ибо господин Ахсай заказал ужин на двоих, а потом к нему пришел Дануш Моховик.
– Дальше, – сказал ледяным голосом Андарз.
– Я, – продолжал маленький раб, – подумал, что господин Ахсай, вероятно, заказывал ужин для кого-то другого, ибо никак не мог знать о Дануше. Этот другой либо не явился на встречу, либо испугался скандала и ушел. Я стал расспрашивать привратника, бывшего в тот вечер у входа, и тот пожаловался мне, что один из его постоянных клиентов из высокого дома испугался скандала и ушел.
Нан и Андарз переглянулись снова.
– Из какого дома? – сказал мертвым голосом Андарз.
– Я хотел узнать имя клиента, – вздохнул Шаваш, но тут парень заподозрил во мне соглядатая и погнал вон. Тогда я сказал парню: «Готов дать голову на отсечение, что этот клиент уже приходил к тебе и хорошо заплатил, чтобы ты не упоминал его имени!».
– Зачем ты это сделал? – рассердился Нан.
– Я подумал, что парень рассудит так: «Видать, дело нечисто! Откуда мне знать, кто убил чиновника: тот, кого назвали убийцей, Дануш Моховик, или этот клиент? Сдается мне, что парнишка говорит дело! И если эти деньги еще не пришли ко мне, почему бы мне самому не пойти к деньгам и не попросить плату за молчание? Ведь когда его арестуют, просить деньги будет уже поздно!»
– И что же было дальше? – спросил Андарз.
– Я, – сказал Шаваш, – сел у ворот харчевни и побежал за привратником, когда тот вышел и пошел вниз по улице. Судите сами, каково было мое удивление, когда он направился в этот дом! Я побежал за ним по дорожке, желая узнать, с кем он будет говорить, но меня задержала уважаемая госпожа…
– Сколько времени прошло, – перебил его Нан, – от того момента, когда убийца столкнул привратника на дно, и до того момента, как ты заверещал?
Андарз вздрогнул при слове «убийца». Он не любил таких слов.
– Не больше, – сказал Шаваш, – чем надо, чтобы сварить яйцо, если бросить его в горячую воду. Я подумал, что убийца совсем рядом, и, так как вокруг много народу, он не сможет убежать незамеченным. Если он сохранит присутствие духа, он явится в числе первых, будто услышав крик, если же он потеряет голову, то слуги обратят внимание на человека, который бежит от крика.
– И кто же, – спросил Андарз, – прибежал на крик?
– Рабочие, и господин домоправитель, и еще, осмелюсь заметить, молодой господин.
– При чем здесь мой сын? – возмутился Андарз.
– А что же секретарь Иммани? – усмехнулся Нан. – У него под стеной подняли такую возню, а он не полюбопытствовал о причине?
– Нет, – сказал Шаваш, – даже не выглянул в окошко.
– Позвать Иммани! – распорядился Андарз.
Вскорости в кабинет вошел секретарь Иммани, в длинном шелковом платье с круглым воротником и при папке с янтарной застежкой.
– Ваша честь… – начал он, становясь на одно колено.
– Слышали ли вы, – перебил его Нан, – что у вас под окном убился человек?
– Разумеется, слышал! – возмутился Иммани, – какой-то бродяга. Этот бесенок так орал, что даже мертвый бы услышал!