Второстепенные обстоятельства были следующие: если бы Кукушонок хотел убить чужеземца – он явился бы на корабль один; если бы хотел корабль сжечь – он явился бы с десятком дружинников; в любом случае морской вор Лух Половинка был странной компанией для знатного господина.
Существенные обстоятельства заключались в том, что обвинитель Ойвен действовал по указанию королевского советника, что донос, приведший стражников в усадьбу вассала Илькуна, можно было проследить до обвинителя Ойвена, что сыщик Донь узнал кое-кого из людей, бросившихся на заключенного. В этом деле обвинителем был королевский советник Арфарра, обвиняемым – знать, город носил воду для чужой бани, а бургомистр хныкал: вверх плюнешь – усы запачкаешь, вниз плюнешь – бороду загадишь.
Если бы уважаемые граждане Ламассы забоялись знати – у Арфарры была толпа, готовая громить лавки и требовать гражданства. Но, по счастью, уважаемым гражданам было вполне доступно благородное чувство мести, особенно когда дело шло о защите имущества. Кроме того, им кружили голову пустоши, отданные городу.
Донь и сам купил виноградник, хотя находил это весьма нелепым: уважаемые люди, страшась судейских чиновников, не хотели обзаводиться полицией. А земли они глотали, как рыбка – приманку. Доню были известны слова Даттама: «Вот и при Золотом Государе с этого начиналось. Сначала городу давали землю, а потом превращали городские советы в бесплатные управы, ответственные за сбор налогов с этой самой земли. Воистину, козу вешают за ее же ногу».
Веские были слова. Столь веские, что многие заколебались. И, пока колебались, Даттам купил много дешевой земли через подставных лиц.
* * *
Неправдоподобный намек на ржаных корольков не ускользнул от внимания сыщика Доня. Ржаные корольки и в самом деле собирались на радения в заброшенных складах, но Донь давно зарекся иметь дело с ржаными корольками.
Во-первых, преступников среди них почти не было. Во-вторых, они держались друг друга крепче, чем воры из одной шайки. В-третьих, однажды один из людей Доня спутался, с донева благословения, со ржаными корольками. Кончилось это тем, что соглядатай прилюдно раскаялся в своих, и, что самое неприятное, в чужих, в том числе и доневых, грехах.
Последствия для Доня были самые скверные, ибо среди ржаных корольков было много горожан зажиточных и уважаемых. Собственно, отсутствие в городе регулярной полиции и было одним из последствий.
Ржаные корольки существовали уже много лет, и были невоинственны и безопасны. Большинство их веровало искренне, хотя были и такие, которые норовили вкусить от преимуществ: бедный ржаной королек в каждом городе найдет подаяние, богатый ржаной королек в каждом городе найдет гостеприимцев и поручителей.
Так было раньше. Теперь, однако, число ржаных корольков, по сведениям Доня, вдруг поползло вверх. Поговаривали, что в этом виноват храм Шакуника, и, особливо, Даттам. Слишком многих крестьян согнал он с земли и никуда не пристроил.
Если бы Донь был полноправным чиновником, он бы настоял на кое-каких мерах, хотя бы насчет этого, как бишь его… Тодди Красноглазого. Но полноправным чиновником Донь не был.
* * *
Прошла неделя. В Ламассу съезжались к Весеннему Совету люди со всего королевства. Камни в Мертвом городе порою шевелились, из них выдирались столбы дыма и голоса. В небесах над городом была дикая охота. Одни видели в этом волю богов, другие – проделки колдуна Арфарры.
Теперь мы расскажем о Шодоме Опоссуме, том самом, которого помиловал Кукушонок, и который на пиру в Золотом Улье предложил составить прошение, чтобы король признал себя ленником Кречетов. Многие подписали это прошение, и среди них – Махуд Коротконосый.
Это было большой новостью: Махуд и Шодом всегда стояли поперек друг другу.
Причина вражды была следующая. У Шодома был необыкновенный конь, игреневой масти, из страны Великого Света. Махуд попросил коня в подарок – и надо же было случиться такому, что конь в это время пал. Шодом, однако, не хотел обидеть Махуда и послал со своим управляющим другого коня, похожего. Раб-управляющий, недолюбливая хозяина, явился к Махуду и сказал так:
– Это другой конь, а коня из Великого Света Шодом нарочно отравил: коли, мол, не мне, так никому.
Из-за этого двенадцать лет шла вражда.
После пира в Золотом Улье Шодом поехал в место, где встречаются люди и боги, спросить, выйдет ли призвать короля к порядку. Пророчица не хотела предсказывать, но Шодом обложил святилище и заявил, что не уйдет, пока не добьется благоприятного знамения. Женщина погадала на копейном яблочке и произнесла следующие стихи:
Враждуешь с равным из-за раба.
Помирившись, –
Вернешь удачу.
Шодом стал расследовать, и тут выяснилось, из-за какой безделицы произошла ссора. Отправил раба Махуду с извинениями, – тот подлеца сварил и поставил под прошением свою подпись. В Ламассу поехали вместе.
* * *
Накануне судебного дня у Киссура Ятуна был пир. Чего только не было на этом пире: были груды румяных куропаток и жареных поросят, обсыпанных сахаром, были рыбы-вертушки с золотой корочкой, маринованные медузы и пироги, были сладости, которые любят ленивые женщины, и заморское вино, похищающее ум, и был там удивительный торт величиной с термитник, весь украшенный словами и розочками и политый разноцветной глазурью.
И вот, когда съели много мяса и выпили много вина, и самые пьяные уже легли носом в кувшин и стали спать, а самые похотливые легли в углу с девицами, Махуд взял в руки чашу, понес ее к губам и сказал:
– Я возьму Арфарру и сделаю из его кожи ошейник для своих псов, чтобы мои псари снимали и надевали его каждый день.
Выпил и передал чашу Арнуту Краснобородому. Арнут Краснобородый взял в руки чашу, поднес ее к губам и сказал:
– А я сделаю из его кожи колпачок для своего сокола, чтобы каждый раз на охоте чувствовать его под своими пальцами.
Выпил и передал чашу Шодому Опоссуму. Шодом взял в руки чашу, поднес ее к губам и сказал:
– А я сделаю из его шкуры коврик и постелю его у конюшни, чтобы каждый раз, когда выезжаю, топтать его копытом.
И тогда встал Киссур Белый Кречет, старший брат Марбода и человек основательный, и сказал:
– Господа, это все прекрасные слова о наморднике и коврике, и они греют душу, но как сделать так, чтобы горожане не казнили моего брата?
– Чтобы помешать горожанам казнить Марбода, надо возобновить Шадаурово соглашение, – сказал Шодом Опоссум.
Шадаурово соглашение сочинили век назад, когда на Голубой равнине стояли войска Геша Ятуна и Шадаура Алома. Накануне битвы сошлись знатные люди из обоих войск и заключили соглашение, хотя не любили ничего более несогласия, так как боялись, что победа одного из королей предаст всю знать в руки закона.