— Что ты здесь делаешь? В такое время, да еще в таком… странном виде? — спросила она, выйдя из машины.
Тихон тупо оглядел свои грязную, местами порванную одежду и исцарапанные руки.
— Мне надо на экзамен, — ничего не объясняя, сказал он. — Подвезите.
— Экзамен уже давно начался. Я проводила дочь, а сейчас пришла за машиной. Пока брат в отпуске, потренируюсь, ведь у мужиков не допросишься. А что ты здесь делаешь? — вновь спросила она.
— Подвезите, — не в силах вступать в объяснения, попросил Тихон. — Я еще успею.
— Садись, — после некоторого раздумья согласилась женщина. — Но езжу я медленно, только учусь.
К зданию института Тихон подъехал без двадцати минут десять. От входа к нему спешил обрадованный Сашка Евтушенко.
— Ты здесь? Почему не на экзамене? — удивился Тихон, не сумев подавить улыбку при виде друга.
— Тебя жду.
— Спасибо, — стесняясь простого слова, еле слышно произнес Заколов.
Друзья обнялись.
— Что с тобой произошло? — тревожно спросил Сашка, осмотрев странный вид Тихона.
— Потом, потом. А сейчас на экзамен.
— Думаешь, нас еще пустят?
— Я всегда верю только в хорошее.
Заколов понимал, что надо как можно быстрее прийти в аудиторию, но ноги сами собой привели к туалету. Он долго, с наслаждением пил воду из крана, подставив лицо под холодную струю. Потом умылся, попытался привести себя в порядок, и только не обнаружив писсуара, понял, что находится в женском туалете. Том самом, где когда-то проводил обследование.
И зачем он тогда сюда приперся? Что он знает о пропавшей Светке? Может, она вырвалась из-под опеки полоумного папаши, ушла в отрыв с каким-нибудь приятелем и колбасит сейчас с ним по полной программе на его хате, наплевав на все! А он из-за нее должен рисковать поступлением в институт и попадать в какие-то дурацкие ситуации, из которых можно и живым не выбраться. Нет, хватит приключений! Сейчас надо думать только об экзаменах.
Эти мысли промелькнули у него в одно мгновение. Но их тут же заменил образ беззащитной перепуганной Наташи, и лицо Николая Егоровича, на котором застыло немое отчаяние. Он обещал им найти Свету. Он поклялся. И он обязательно это сделает.
Успокоившийся Сашка поджидал Тихона около аудитории, где шел экзамен. Только друзья открыли дверь, как проход им сразу же перегородила вскочившая женщина-преподаватель и что-то зашикала, оттесняя мощным корпусом в коридор.
— Мы — абитуриенты, нам надо на экзамен.
— Ничего не знаю, идите отсюда, не мешайте работать, — твердила она.
— Но мы же есть в списках!
— Опоздавших не пускаем. Такие правила. Уходите сами, а то вызову милицию.
Все надежды рушились. Было ясно, что ее не переспорить. Они не попадают на экзамен, а значит и в институт!
В коридоре Тихон заметил спешащего на шум сурового Павленко. Внезапно Тихона осенила смелая мысль, и он ринулся навстречу председателю приемной комиссии.
— Что здесь такое? Что за вид у вас? — сурово произнес Павленко. — А ну марш отсюда! Не мешайте проводить экзамен.
— Владлен Валентинович, вы успокойтесь, — вкрадчиво произнес Тихон, наклонившись к Павленко. — Если нас с другом не пустят на экзамен, я всем расскажу о тех стержнях, которые вы раздаете в своем кабинете. И о деньгах, которые получаете за это.
Владлен Валентинович мгновенно переменился в лице. Огонек ненависти вспыхнул в глазах, ужалил Заколова, но потом остыл и притаился за привычным благородным выражением лица.
— Выдайте им задание, — сквозь зубы приказал Павленко, подоспевшей женщине.
— А также ручку. Я так спешил сюда, что растерял по дороге все. И заметьте — мне подойдет любой стержень.
Последнюю фразу Заколов произнес тише и адресовал ее только Павленко.
После экзамена возбужденные абитуриенты высыпали в коридоры и на крыльцо института. Всюду стоял гул голосов, все живо обменивались впечатлениями. Саша сразу же потянул Тихона в сторону от шумной толпы:
— Теперь ты расскажешь, где все это время пропадал?
Друзья вышли на воздух, и направились к углу здания, где никто не мешал. Тихон коротко сообщил о расстроенных нервах Николая Егоровича, его неадекватном поступке и своем глупом подвальном заточении. В его спокойном изложении опасная для жизни история выглядела как пересказ интересного психологического фильма с абстрактным героем.
Закончив рассказ, Тихон впервые за прошедшие сутки широко улыбнулся:
— Эх, если бы ты знал, как я хочу, есть и пить!
— Да и одежду тебе надо поменять, — напомнил Саша, показывая на порванную рубашку и грязные штаны Тихона.
— Если так и дальше пойдет, мне не в чем будет выходить на улицу, — забыв о неприятностях, пошутил Тихон.
Заколов, наряду с феноменальной концентрацией во время сложнейших расчетов, зачастую был рассеян в бытовых мелочах. Он мог изо дня в день ходить в одной и той же рубашке или не удосужиться расчесать скомканные после сна волосы. Однажды он забыл принести в школу, написанное дома сочинение. За две перемены он быстро написал новое, а на вопрос Сашки: «Как ему это удалось?», Тихон удивленно ответил: «Я забыл тетрадь, но текст то я помню».
Внезапно с противоположной стороны института раздались истошные девичьи крики. Из-за угла выбежали две перепуганные девушки-абитуриентки. Тихон ринулся им навстречу, преградив путь распахнутыми руками.
— Что случилось, девчонки? — с улыбкой поинтересовался он.
— Там… там… — девушки ничего не могли выговорить и только показывали пальцем за угол.
— Что там? — хорошенько встряхнув одну из девушек, громко спросил Заколов. От их, по настоящему испуганных лиц, он и сам не на шутку встревожился.
— Там… там… Белова лежит… Она вчера пропала, после консультации… Мы туда покурить пошли, чтобы знакомые не видели, а там Белова… в песке… мертвая.
Девушки заголосили и, инстинктивно пытаясь найти защиту, уткнулись в широкую грудь Заколова.
— Идите немедленно в институт, найдите телефон и позвоните в милицию! — скомандовал Тихон. Он был убежден, что четкие инструкции лучше помогают человеку в стрессовой ситуации, чем бесконечные попытки мягко и нежно успокоить.
Девчонки покорно кивнули и бросились бежать. Заколов и Евтушенко направились вдоль стен института туда, где, по словам девушек, лежала мертвая абитуриентка Белова.
Они прошли мимо знакомого окна в женский туалет, которое, как отметил Тихон, вновь было приоткрыто. Его рука машинально захлопнула раму, а еще через пятнадцать-двадцать шагов ребята остановились около траншеи, ведущей к строящемуся спортзалу.