— Вы почему, товарищ старший лейтенант, форму одежды нарушаете? Вам особое приглашение надо? Может у вас времени нет?

Прикидываюсь кактусом, мол, никто мне о присвоении звания не говорил.

— Совсем эти молодые оборзели… Так вам персонально нужно? Может полк построить?

— Да, — говорю, — персонально и желательно перед строем.

Зря я сказал. Володя хороший мужик, своё дело знает, но когда ему шлея под мантию попадает, лучше не спорить. Он мне сказал всё, что думает о «придурках лейтенантах» и пообещал «похлопотать» о возвращении мне прежнего звания, что бы я не ходил с нарушением формы одежды. Во, блин, получил поздравления с присвоением! Ну, нацепи я эту звёздочку, а меня, как я втайне надеялся, командир полка вызовет перед строем, что бы погоны вручить. А я выйду уже в новом звании… Нет уж, пусть лучше майор Иванчиков поорёт, чем перед полком «поперёд батьки в пекло» лезть.

Вот так, практически без усилий с моей стороны, на ровном месте я мог стать «залётчиком» и «карьеристом», но Володя Иванчиков был мужик отходчивый и не злопамятный.

* * *

Как с первого раза не получилось, так до полковника ни разу мне не удалось выйти перед строем и получить новые погоны. Просто напасть какая-то, то в отпуске телеграмму пришлют, то на учениях по радио передадут. Оно, конечно, приятно, но почему не перед строем?! Вон в кино…«Офицеры», хоть шаровары, но…цепляет.

Провожу занятия по командирской подготовке. Начальник штаба бригады полковник Кораблёв просит разрешения войти. Проходит в центр аудитории и подаёт команду «Товарищи офицеры!!!» Я в недоумении, времени ещё полно, чего это он в моём присутствии раскомандовался? А Владимир Александрович достаёт из кармана полковничьи погоны и зачитывает приказ Министра обороны. Мне до срока ещё два года, сам ни сном, ни духом. Офицеры, презрев команду, аплодируют. Неожиданно! Приятно! Не то слово, но опять, блин, не перед строем! Что ты будешь делать?

Тост

Владею русским со словарём,

французским, хинди, испанским,

банту и другими с переводчиком.

Владимир Колечицкий

Благословенная заимка — база отдыха домостроительного комбината под Ленинградом, недалеко от Гарболово. Многолетний друг бригады, бессменный директор и фактический хозяин базы Ридван Эмирович натопил баню и предоставил в наше распоряжение столовую.

Однако немецкие строители, для которых мы устраивали приём, сидели на берегу озера и смотрели на воду, как мыши на крупу.

— Александр Иванович, — обращаюсь к заму по тылу, — почему гости не в бане?

— Они, видите ли, в баню без смены чистого белья не ходят.

Назревал международный скандал уездного масштаба.

— Может, без своих кружек они и нашу водку пить не будут?

Зашли в столовую. На столах солдатская закуска и литровые бутылки «Распутина» из расчёта одна на двоих. Немцы одобрительно загалдели между собой. Я по жизни не люблю официальные застолья, но как ещё мы могли отблагодарить рядовых немецких строителей, собравших первый коттедж, а на втором обучивших наших монтажников? Завтра они уезжают, а сегодня мы решили их угостить.

После первой стал исчезать официоз и языковой барьер, пошёл нормальный застольный разговор. Здесь-то и открылось, что все они в разное время и в разных немецких армиях носили погоны. Знают, что такое служба. Оказывается она не мёд ни у нас, ни в Германии. Все были удовлетворены, что нам довелось встретиться в мирной обстановке, за столом, а не где-нибудь при других обстоятельствах. Водка стремительно заканчивалась, и я постарался аккуратно закруглить застолье. Но не успел.

Поднялся бывший фельдфебель Бундесвера, постучал вилкой о пустой стакан и практически без акцента попросил-потребовал:

— Сашка, водки!

Что делает с людьми это сладкое слово «халява»… Разлили остатки, народ пьяно галдел. Однако тостующий потребовал тишины и сказал буквально следующее:

— В Германии, если на строительной площадке хотя бы один пункт контракта из 22 не выполнен на 100 %, а мы уезжаем, нам выплачивают солидную неустойку. Когда мы приехали к вам, о 20 пунктах даже не было речи, а два выполнены наполовину. Тем не менее, вы сумели заставить нас работать. Два коттеджа уже стоят, и, я уверен, скоро будут стоять и остальные двадцать. Мой тост за командование бригады, которое, с моей точки зрения, сделало невозможное!

Немцы загалдели, закивали потом без команды встали и залпом допили остатки водки.

Мы с Александром Турковым только переглянулись и удивлённо покачали головами…

* * *

За полгода до этого. Звонок с КПП зимним субботним днём застал меня в кабинете.

— К вам какой-то немец, — доложил дежурный.

— Проводите!

Заходит невысокого роста мужчина лет сорока, красный с мороза. Куртка, шапка, бородка, портфель.

— Полковник Осипенко…

— Клаус…

«Хорошо не «Санта». Новый год уже прошёл», — подумал я, а вслух пригласил присесть. Сидим, смотрим друг на друга. Мой хромой английский впечатления на гостя не произвёл. Немецкие «нихт цишен!» и «хенде хох!» были как-то не к месту. С грехом пополам я понял, что он прибыл проверить, как мы готовы встретить эшелоны с модулями для коттеджей. А как мы могли быть готовы, если он был первое и единственное пока материальное подтверждение, что авантюра с коттеджным городком из виртуальной превращается в реальность. Сейчас позвонит в Германию, что у нас тут и конь не валялся, и пиши, пропало. Надо было спасать положение. Звоню заму по тылу и говорю:

— Александр Иванович, тут про Вашу душу… Забирайте, и чтоб до понедельника и духу в бригаде не было…

За выходные можно много чего наворочать.

Что происходило дальше, знаю со слов Александра Ивановича. Сели они напротив друг друга уже в его кабинете. Познания в языках ещё лучше, чем в предыдущем составе. Турков молча встал и достал из сейфа бутылку водки. Клаус молча открыл портфель и достал завёрнутые в фольгу бутерброды. Чокнулись и выпили за встречу. Потом за знакомство. Потом за сотрудничество. Завязался разговор! Поступило предложение продолжить в другом месте. Возражений не последовало! Потом была чья-то свадьба, потом ресторан, потом баня в охотничьем домике, потом не помнят… В понедельник утром проснулись в кают-компании крейсера «Аврора» и Клаус сказал впоследствии знаменитую фразу:

— Сашка, я тащусь!

За выходные мы успели многое подготовить, и доклад в Германию Клаус отправил что надо. Вскоре прибыли эшелоны с модулями, а за ними и бригада немецких монтажников. Много чего было потом, но воздушно-десантная бригада впервые за свою историю на 100 % сумела укомплектоваться офицерами и прапорщиками и все они на 100 % были обеспечены великолепным жильём. Для середины 90-х это было что-то! А всего-то надо было преодолеть языковый барьер.