Только не подумайте, что проблема была в немецком. Она, конечно, была, но не самая сложная, гораздо тяжелее было договориться на русском…
* * *
Авантюра со строительством досталась мне в наследство от старого комбрига Леонида Григорьевича Аршинова, но и он не был главным заводилой. «Заварил» всё молодой и энергичный выпускник академии тыла Александр Иванович Турков. Как ему удавалось согласовывать и проталкивать в многочисленных московских и питерских кабинетах необходимые нам решения одному Богу известно, знаю только, что он своё дело делал блестяще, но и бригада нахлебалась с этой стройкой досыта, от командира до последнего солдата.
На первую встречу с жителями городка по вопросу будущего строительства я пришёл, не зная броду, на второй неделе командования воздушно-десантной бригадой. В зале гарнизонного дома офицеров человек тридцать ветеранов. Смотрят снизу оценивающе и как-то снисходительно, что ты нам скажешь, голубь? А, что я мог сказать?
— Так и так, офицерам жить негде, собираемся построить многоквартирный дом и коттеджный городок.
— Стройте.
— Проблема в том, что на месте будущего строительства ваши огороды, теплицы, сараи, гаражи и свинарники.
— Значит, стройте в другом месте.
— Другого нет. Вот границы городка, остальное — лесхоз.
— Договаривайтесь с ними.
— Так это же передача земель из ведомства в ведомство, на согласование уйдут годы…
— Мы никуда не торопимся.
— Так людям жить негде!
— Вы нас со своими офицерами не сталкивайте!
— Но это же военведовская земля, ваши постройки незаконны…
— Обращайтесь в суд.
— Давайте сами разберёмся по совести.
— Вы, начальники, приходите и уходите, а мы тут живём.
Встали и дружно вышли из зала.
— Что будем делать, — обращаюсь к капитану Куршинову, единственному представителю округа, осмелившемуся вместе со мной выйти на эту встречу.
— Не будет площадки, нам голову откусят, а городок будут строить в другом месте.
— Так делать-то что?!!
— Не знаю.
— Просто мы плохо подготовились. Надо на встречу пригласить жён офицеров, прокуратуру, представителей властей, милицию, журналистов, окружное начальство, остальных командиров частей, поговорить с руководителями местных ветеранских организаций…
— Попробуйте, но никто не придёт.
— Как не придёт, я пошлю официальные приглашения, заранее объявим в городке…
— От порядочных придут не менее официальные отмазки, остальные просто проигнорируют. Такие встречи здоровья не прибавляют, и оплевать могут с головы до пят.
… На второй встрече через месяц зал был полон, а на сцене опять мы вдвоём. Разговор ещё более жёсткий.
— Не смейте трогать ветеранов, мы Гитлера, фронт и блокаду пережили, и вас переживём, но без огородов не останемся…
— Я договорился с соседним колхозом, выделены участки, готов помочь людьми и техникой перенести туда сараи-теплицы…
— Вот и стройте там свой городок….
— Не имею права. Сажать — могу, а строить — нет…
— Ничего не знаем, но с участков не уйдём…
— Простите, я знаю, что у всех это вторые участки, есть ещё и под дачу, и под огород…
— Те далеко, а нам надо рядом, под окнами…
— Так уже эшелоны с модулями из Германии вышли!
— Это ваши проблемы!
Крик, ругань, визг… Кто-то из молодых вякнул, мол, где нам жить. Спустили полкана так, что пришлось защищать. Тон задаёт бывший начальник полиотдела бригады. Два его сына служат у меня, но уже оба с квартирами. И так складно дуэтом с женой парируют мои доводы, что горох об стену. Смотрю, руку тянет бывший начальник штаба бригады. Ну, думаю, этот-то поддержит. Не угадал.
— Не волнуйтесь, — говорит, — никакого строительства не будет. Их площадка находится в непосредственной близости от склада боеприпасов, а в этой зоне строительство запрещено.
Сказал и с видом гробовщика, забившего последний гвоздь в своё изделие, чуть ли не под аплодисменты сел на место. Помог, молодец, спасибо — подумал я. Особенно зацепило его — «ИХ»! Давно ли, блин, носил такие же погоны и с мясом вырывал на жилищной комиссии ключи от своей квартиры!!! Но, что там говорят бойцы про чужое горе? Правильно… Некоторые начали вставать и потянулись к выходу. Нельзя было допустить, чтобы последнее слово осталось за ним.
— Товарищи, довожу сухой остаток! Строительство будет и начнётся не позже, чем через месяц! Все законы и меры безопасности нами соблюдены. Две недели по любой заявке от владельцев построек выделяю на трое суток автомобиль и пять солдат. Отсутствие заявок понимаю, как нежелание переносить и согласие на снос. До свидания.
Как до свидания? Все развернулись к сцене, мы будем жаловаться, мы вас по судам затаскаем, только посмейте близко к огороду или сарайке подойти… Тут же образовались кучки из наиболее активных. Галдят, машут руками, что-то записывают. Когда сошёл со сцены и пошёл к выходу, услышал о себе много чего нового. Мальчишка, салага и сопляк — было самое мягкое и безобидное. Всё в спину. Я слышал и не такое, но от русских людей, от ленинградцев, от ветеранов — это было больно.
Две недели прошли. Ни единой заявки. В городке действует негласный комитет сопротивления. Два командующих из Москвы и округа ежедневно требуют доложить о состоянии площадки для строительства. Пришли первые эшелоны с модулями, разгрузили в парке. Начальник строительства только что не рыдает в кабинете. Строительная техника сосредоточена на подступах. Дальнейшее промедление грозило блестящим провалом идеи строительства и закрытия этой темы для гарнизона на долгие годы. Собрал офицеров и прапорщиков, довёл решение, поставил задачи. Снос «шанхая» планировался, как войсковая операция. Со всеми мерами обеспечения. Наступило утро коттеджной битвы… Поднял весь гарнизон. От соседей толку мало, но здесь важен моральный фактор, хоть три человека, но с нами. Вывел полпарка автомобилей и посадил в каждый по пять человек. Агитаторы, ведут разъяснительную работу, как на ярмарке предлагают услуги по перевозке. А в это время из парка к «шанхаю» медленно движется огромный «Чебоксарец», взятый в каре разведчиками. Встречает мрачно галдящая разношёрстная толпа. Вперёд выдвигают ветеранов-фронтовиков. Трактор тарахтит, народ шумит, кое-кто срывается на истерику. Тракторист не выдерживает, выскакивает из кабины и убегает. Толпа празднует победу. Ура, свист, улюлюканье!!! Поднимается в кабину офицер-разведчик и трактор трогается. Крик, гвалт, лязг, визг!
— Солдат старушку обижает…
— Он её страхует, чтобы, не дай бог, под гусеницы не попала…
— Не смей трогать бабушку руками…
— Отойдите сами…