– Там нет белых медведей. Там рядом Антарктида. Белые медведи есть в Арктике. Арктос – от греческого «медведь». Ант – отрицательная приставка. Антарктика – место, где нет белых медведей.
Андрей Андреевич смолк и как-то осунулся. Подобно всякому русскому человеку, он испытывал непреодолимое уважение к носителю точного знания. Эта краткая лекция окончательно раздавила его.
– Я вам объясню, почему выбраны вы. Во-первых, и у всех других либеральных политиков в России шансы примерно такие же, как и у вас, то есть близкие к нулю. Но вы отличаетесь от них тем, что они могут отказаться от нашего предложения, а вы нет.
Андрей Андреевич покраснел от обиды и ярости.
– Вы больше всех названных господ подходите нам по характеру.
– Что вы имеете в виду?
– У них у всех есть комплекс Костюшко, а у вас он отсутствует.
– Какое еще костюшко?!
– Если вам неизвестен этот эпизод мировой истории…
– Да знаю я, кто такой Костюшко!
– В таком случае вы легко вспомните: когда императору Наполеону пришло в голову восстановить из небытия Польшу, он предложил польскому патриоту Костюшко возглавить будущее правительство. Тот согласился, но при одном условии.
– Что за условие?
Господин Ли улыбнулся. Теперь ему интереснее были не горы, а Андрей Андреевич, которого он рассматривал с особым удовольствием.
– Вот и император поинтересовался – какое условие? Ему ответили, смущаясь, что Костюшко готов возглавить Польшу, если из нее уберутся все французы. «Что передать польскому патриоту?» – спросили Наполеона. «Передайте ему, что он дурак!»
Андрей Андреевич одним тяжелым глазом покосился в сторону китайского умника.
– Так вот, Андрей Андреевич, все перечисленные вами российские политические деятели – дураки. Они начали ставить нам условия, как будто их избрание на пост президента России будет их личным успехом, а не успехом наших денег и других ресурсов.
Запахнув халат, Андрей Андреевич прошелся по балкону. Китаец продолжал говорить, беззаботно улыбаясь:
– Ставя такие условия, они, видимо, любовались собой, чувствуя себя совестливыми людьми. С душами, не до конца сожженными политическими страстями. Вы отличаетесь от них в выгодную сторону, вы полностью наш. Вы готовы на все. И это не отсутствие совести, а лишь отсутствие иллюзий.
– То есть вы сейчас мне прямо говорите, что я готов продаться на корню, а у этих… ну… есть что-то за душой.
– Выяснение таких деталей имело бы смысл, если бы происходило в сугубо личном, а не политическом плане. И потом, то, что вы готовы работать с нами на наших условиях в деле избрания нового президента России, совсем не значит, что вы плохи как человек. Вспомните, сколько в вас замечательных качеств. Надежный друг, нежный любящий отец…
Голодин как медведь, защищающий заветную берлогу, поднял огромные лапы:
– Не будем об этом.
– Хорошо, не будем об этом, будем о другом. Я сейчас напишу на бумаге некое число. Сумму. Столько мои поручители намерены вложить в наше совместное предприятие. В ваши выборы. И прошу отметить, насколько эта сумма отлична от нуля.
Оная сумма произвела на господина Голодина такое впечатление, что он на некоторое время потерял возможность двигать членами, даже губами. Воспользовавшись этим, господин Ли быстро поклонился, сказал, что дальнейшую связь они будут держать через господина Капустина, и удалился, как будто его никогда и не существовало.
Когда господин кандидат в президенты обрел способность владеть собой, начальник службы безопасности сунул ему в руку сбереженную кисть винограда. Прожевав несколько сочных ягод, Андрей Андреевич решил, что пора что-нибудь сказать. И выдал мысль вполне уместную:
– Ученый какой китаец. Капустин кивнул:
– Знали, кого посылать. Обычный американский нахрап тут бы не прошел.
– Да, – осанисто согласился кандидат, – нахрапом меня не взять.
– И потом, Андрей Андреевич, если резюмировать ситуацию в том, историософском стиле, что предложил нам господин Ли, я, чтобы снять неприятное послевкусие беседы, предложил бы не только виноград, но и один исторический анекдот.
– Предлагай.
– Когда небезызвестная принцесса Екатерина отправлялась в Россию, чтобы стать супругой наследника престола, ее ведь тоже энергично наставляли. Фридрих II просто завербовал девчонку. Она ехала к нам его агенткой.
– Я-то тут при чем?
– Но когда Екатерина села на царство и рассмотрела, чем именно владеет, послала она этого Фридриха и таких, как он, ко всем чертям.
– С бабой меня равняешь?
– Тут все дело, какая баба.
– Правильно. Ты все-таки, дружок, проведи расследование, как они до Нины добрались. Не зря звонили именно на этот телефон. Это ведь не телефон, Кирюша, ты понимаешь?! Это моя ахиллесова пята и одновременно моя простата. Знали, собаки, за что меня взять. Тут или предательство… или я вообще не знаю, что думать.
– Я уже начал расследование.
Господин кандидат откинулся в кресле и закрыл глаза расслабляясь. Он, как уже сказано выше, умел легко переходить из одного эмоционального состояния в другое.
– А знаешь ли, Кирюша-друг, сколько ноликов было в той сумме, что он мне намалевал?
Начальник службы безопасности только дернул сухой щекой.
– Это не моего ума дело.
Андрей Андреевич смачно захохотал:
– Правильно, правильно мыслишь, каждый сверчок, понимаешь ли…
Кандидат не договорил и опустил в распахнутую пасть целую кисточку винограда – как связку нулей.
г. Калинов, отель «Парадиз»
Капитан Захаров сидел в кресле-гиппопотаме и внутренне трясся, что наблюдалось даже внешне. Он был трезв, трезв давно – не менее трех дней, и трясся от страха. И злобы.
Страх он испытывал перед господином Винглинским, имеющим прибыть в расположение отеля «Парадиз» с минуты на минуту. Злоба была направлена на неизвестного стукача, намекнувшего давеча кому-то в окружении олигарха, что капитан, которому поручено техническое и оперативное обслуживание информационного бункера службы безопасности концерна «Интернефть», использует бункер в своих личных целях, и цели эти носят самый низменный характер.
Ведь зарекался. Ведь был уже пример в биографии. Несколько лет назад лейтенант Захаров работал в системе электронной охраны жилого фонда. И завел себе манеру: когда выяснялось, что хозяева квартиры, поставленной на охрану, убыли надолго, он сам начинал себя вести как хозяин этой квартиры. Водил туда девок и устраивал дебоши. Но однажды зарвался. Привезенного с собой алкоголя не хватило, и рука охранника влезла в хозяйский холодильник. Початая бутылка водки и банка шпрот – вот вещи, способные обрушить приятную карьеру. Хозяин оказался зубным врачом городского прокурора, потому и не удалось все замять. С каким трудом потом нашел себе приличную работу…