– А кто он, этот хозяин?
– Хм, теперь уже можно рассказать. Сам Харудж, прозванный Краснобородым.
Как ни измучены были солдаты жарой, после подобного сообщения их обожгло морозом.
– Что вы повесили свои носы, клянусь всеми чинами ангельскими и архангельскими, мы закончим это дело как следует. Обратной дороги все равно нет.
– Нет, ты не победишь, Мартин де Варгас,– прошептали чьи-то запекшиеся губы, но лейтенант не услышал. Он смотрел из-под руки на укромную башню, как будто с такого расстояния можно было что-то в ней увидеть.
Те примерно полтора часа, что понадобились двоедушному Камильбеку для того, чтобы доставить к дворцовому дастархану своего друга бея Сослана, генерал Тобарес провел в уговорах старого шейха. Он пытался ему доказать, что двоих этих подозрительных людей надо немедленно арестовать, как только они ступят на порог дворца. Лучше, кстати, прямо и обезглавить их в тот же момент.
Салим ат-Туми, не возражая генералу по существу, всячески старался уклониться от каких-либо решительных шагов. Дон Игнасио пропитывался все большим презрением, видя, как несчастный старик боится своего начальника стражи.
– Может быть, вы, ваша милость, не уверены даже в своих телохранителях? – догадался генерал.
Шейх ничего не ответил и почти с остервенением стал теребить бирюзовые четки.
– Тогда разрешите это сделать моим людям.
– Прошу вас, говорите тише.
– Да, я знаю, стены, уши…
Дон Игнасио задумался. Дело уже не представлялось таким простым, как час тому назад, когда ему удалось убедить шейха во враждебности Камильбека. Если все во дворце, вплоть до телохранителей шейха,– это люди, лично преданные начальнику охраны, есть только один выход…
На другом краю бассейна появился высокий чернобровый евнух-сириец и сообщил певучим голосом, что досточтимый Камильбек вместе со своим гостем ждет у ворот сада позволения войти.
Позволение было дано.
– Ваша милость, позвольте мне хотя бы послать за подкреплением. На городских стенах до трех сотен моих солдат.
– Но если они уйдут со стен, кто будет нашей охраной от вашего страшного Харуджа?
– Харудж в Мешуаре, а оттуда завтра же отправится ко престолу Всевышнего, если вы позволите мне сделать то, что надлежит сделать.
Лицо шейха скривилось как от зубной боли – настойчивость испанца его утомила.
– Когда станет известно, что дворец занят испанскими солдатами, а друг бея Сослана арестован, кабилы войдут в город, и не как наши союзники.
– Но с ними можно будет объясниться, я берусь это уладить.
– Поздно,– сказал шейх.
И в самом деле, Камильбек и его гость приближались к подушечной горе шейха Салима, обходя с разных сторон бассейн с двумя видами рыб. Явление двух военачальников напоминало отчасти боевую операцию.
Хозяин дворца и города только безропотно вздохнул по этому поводу.
Бей Сослан поприветствовал шейха как младший старшего, хотя по всем тогдашним нормам и меркам был ему вполне ровнею. Во время их совместного плавания по заливу с Камильбеком они обговорили последние детали дела, задуманного ими еще несколько месяцев назад. Было решено убить Салима ат-Туми сегодня вечером и свалить все на генерала Тобареса. Легко можно было пустить слух, что ссора произошла во время многочасовой беседы генерала со старым шейхом. Испанец хотел, чтобы владетель Алжира подтвердил свою присягу по отношению к трону испанских королей вне зависимости от того, кто именно сидит на этом троне. Свободолюбивый старик отверг генеральские доводы, чем вызвал его ярость. Дон Игнасио пронзил шейха кинжалом.
Версия казалась обоим заговорщикам вполне убедительной, тем более что на ее стороне готовы были выступить и стражники Камильбека, и кабильская кавалерия, так что активного противодействия ей не предвиделось. Что касалось смерти испанского гостя от рук возмущенных телохранителей шейха, то на ней Камильбек как новый владетель Алжира собирался спекулировать во время переговоров с новым посланцем Мадрида.
Так что когда бей Сослан, чернокожий урод с рассеченным в четырех местах лицом, низко кланялся сидящему, согнувшемуся от тяжести навалившихся забот старику, он приветствовал в его облике не его величие, а скорую и, видимо, отвратительную гибель.
Гостям подали подушки, из-за колонн заструилась бесконечная череда прислужников с подносами в руках, с подносами на головах.
Дон Игнасио поприветствовал нового гостя сдержанно, обожженное солнцем чудовище не вызывало в нем приязни, тем более что он еще не полностью уяснил для себя роль, которую тому предстояло сыграть в сегодняшнем представлении. А что таковое состоится, были убеждены все, кроме, пожалуй, старого шейха.
– А ты что видел, Илларио?
– То же, что и он, Освальдо.
Мартин де Варгас, сидевший в развилке старого орехового дерева, спрыгнул на землю. Он был мрачнее тучи и всего, что принято считать символом мрачности.
Оборванные, изможденные солдаты стояли перед ним в ожидании приказаний, а у него больше не было для них приказов. Он не знал, что ему делать. Но такие люди, как этот лейтенант, никогда не впадают в уныние надолго.
– Ладно, клянусь стигматами святой Бьянки [24] , вы сделали все, на что были способны. Можете отдохнуть, поискать пищу и воду. На обратном пути попробуйте похоронить Хулио. Марабуты наверняка оставили тело без погребения.
Солдаты удивленно переглядывались, стараясь понять, что задумал их командир. Не наложит ли он на себя руки – на эту мысль наводил его тяжелый, темный взгляд.
– А я тотчас отправляюсь обратно, надобно, чтобы генерал де Тобарес как можно скорее узнал о том, что мы тут увидели. К вам у меня будет только одна просьба – отдайте мне два из ваших четырех кинжалов, подозреваю, что они мне могут понадобиться.
Уже через минуту лейтенант скрылся за стволами ореховой рощи.
Он бежал быстрее, чем в сопровождении своих солдат, его подгоняли отчаяние и стыд. Обманулся в расчетах генерал, но лейтенанту от этого не было легче. Пастушеская обувь давным-давно изорвалась, ноги почернели от кровоподтеков, но он почти не ощущал боли, потому что все перекрывала боль, сжигавшая офицерскую душу.
«Ты не победишь, Мартин де Варгас»,– шептал ему каждый орех.
«Ты не победишь, Мартин де Варгас»,– кричала летящая параллельным курсом чайка. Что ей надо, безумице, на таком расстоянии от моря?
«Ты не победишь, Мартин де Варгас»,– подсказывало бесшумно двигавшееся огромное белое облако, медленно превращаясь в подобие хищной головы.