Пораженные величием и драматизмом момента, высказывались все, горячо поверяя достойному собранию свои мысли. Молодые сотники, пользуясь чаще возвышенным слогом, в большинстве своем ратовали за последний смертельный бой; они говорили, что самоотверженность и героизм, проявленные ими перед смертью, покроют славой имя Кадишской либеры на века, а флатоны с моральной стороны не получат долгожданной победы. Их старшие товарищи, опытные военачальники, не разделяли такой безоглядной пылкости и пытались найти из сложившегося положения хоть какой-то выход. Ибабд внимательно выслушивал всех, тщательно взвешивая любой новый довод, и каждого искренне благодарил за произнесенную речь.
ДозирЭ единственный не был эжином среди присутствующих, к тому же он так устал за эти дни, что плохо понимал, что вообще происходит, и поэтому, когда до него дошла очередь, немного сконфузился, не зная, что добавить к уже произнесеным речам. Однако Идал, чье явное благородство и военная выправка всем внушали уважение, вдруг высказал мысль, которая еще никому не приходила в голову.
– Я более склонен был думать, что самое разумное решение – оставаться в лагере и защищаться. Но таким образом можно продержаться пять, ну десять дней, не больше. Все видели, как воюют флатоны. Между тем Авидрония далеко, от Дати Ассавар помощи ждать не приходится. И тогда я пришел к выводу, что единственный шанс на спасение, пусть ничтожный, это самим с боем прорываться в Дати Ассавар…
Рассудительность грономфского эжина и его завидное хладнокровие произвели на собрание неизгладимое впечатление. Многие присутствующие заметно расстроились, потому что им не пришла на ум эта простая и вместе с тем блестящая мысль. После долгих и довольно бурных обсуждений было решено воспользоваться предложением Идала.
С собой брали только самое необходимое, большую часть имущества Кадишской либеры; припасы на тридцать дней, метательные снаряды, лагерное имущество, средства для переправы, мастерские, сотни повозок, несколько стенобитных механизмов – всё это решили сжечь, уничтожить или повредить, так, чтобы ничего не досталось врагу. Самая сложная проблема, которая никому не давала покоя, вызывая жестокие нравственные терзания и жгучий стыд за собственные мысли, заключалась в судьбе раненых, которых в лечебнице Кадишской либеры скопилось огромное количество. Ибабд, впрочем, отнесся к этой проблеме как к само собой разумеющейся – раненых, тех, кто не мог идти, погрузили на быстроходные повозки, по шесть человек в каждой, и впрягли в них мохноногих авидронских лошадей тягловой породы.
К утру всё было подготовлено. То, что собирались сжечь, облили дорианским маслом и подожгли; тут же сотни костров, подхваченные теплым задиристым ветерком, гулявшим по холмам, взвились к небу.
Кадишская либера вышла из лагеря, явив флатонам ощетинившийся длинными копьями клин. Спереди и сзади ехали конники, по бокам шли тяжеловооруженные пешие, внутри клина расположились метатели и все вспомогательные отряды. В центре строя двигался обоз с ранеными и самым ценным имуществом, которое не решились оставить. Там же находились знаменосцы, держа над головой гордые знамена партикул и прославленное знамя Кадишской либеры.
Флатоны напали не сразу: видимо, им и в голову не приходило, что авидроны могут решиться на столь безрассудный поступок. Только редкие лучники стали тревожить боевой строй, но сильная ответная стрельба не позволила им слишком приблизиться и нанести либере ощутимый урон. Лишь когда окончательно рассвело, воины Темного океана опомнились и густо окружили авидронов, которые уже успели пройти три итэмы и приближались к Пути на Дати Ассавар.
Островитяне, очевидно, ни в коем случае не хотели допустить, чтобы Кадишская либера пробилась к дороге: плотными отрядами они яростно набрасывались на клин со всех сторон, пытаясь его расчленить. Однако авидроны сражались со всей отчаянностью, на которую были способны, сотни флатонов гибли у ног монолитаев Ибабда, так и не сумев нанести авидронскому строю существенного вреда.
Несколько раз клин останавливался, поскольку на пути вырастали ударные конные отряды противника, но после короткой неистовой рубки авидроны продолжали движение, а рассеченный надвое строй флатонов распадался.
Осознав, что спереди авидронский клин слишком силен, воины Темного океана изменили тактику и стали атаковать сбоку и сзади. Этот прием принес больше пользы, и Ибабд, чтобы его строй не «разорвался», часто вынужден был останавливать либеру и дожидаться, пока немного подтянется середина и «хвост» клина.
По всей видимости, авидронский строй давно бы прорвали, если бы не местность, которая всеми своими изгибами, овражками и пролесками всячески ему помогала. Флатоны никак не могли приблизиться к клину крупными силами, обойти его, чтобы непробиваемой стеной встать поперек движения, и полностью его окружить. Когда это почти удавалось, авидронов вдруг спасал то какой-нибудь, словно по волшебству, появившийся на пути ручей, то небольшой лесок, который прикрывал их с одного фланга и позволял сосредоточиться на сражении с противоположной стороны.
Иногда флатоны и вовсе пропадали, и тогда движение Кадишской либеры ускорялось. Повозчики стегали лошадей, мастеровые подталкивали повозки, застревающие в болотистой гуще какого-то заливного луга, пешие бежали, поддерживая изнемогающих от усталости или раненых. Тех, кто падал, товарищи пытались поднять или подсадить на и так перегруженные повозки, но часто их затаптывали, или они отставали от строя и тут же доставались следовавшим по пятам флатонам, которые безжалостно с ними расправлялись.
Наконец авидроны достигли дороги, которая широкой прямой линией пробивалась сквозь густой лес, устремляясь к Дати Ассавар. Вдохновленный Ибабд образовал колонну с мощным конным авангардом, крепким арьергардом и легковооруженным боковым охранением. Повозки встали на твердую поверхность и споро покатились навстречу спасенью. Сзади наседали флатоны, бой не угасал ни на мгновение, но спереди дорога была пуста, и Ибабд, всё время находившийся в центре передовых построений, вынужден был то и дело придерживать лошадь, чтобы не растянуть колонну.
Счастье казалось совсем близким: до полудня на пути не встретили ни одного флатона, только постоянно приходилось направлять подкрепления замыкающим, несшим большие потери. Но вот послышался грохот сотен копыт, и на возвышенности, куда поднималась дорога, показались черные точки, множество точек, сливающихся в одну темную массу. То был крупный конный отряд флатонов, закованных в доспехи.
К этому времени авангард авидронов состоял примерно из семисот всадников. В него входили остатки тяжеловооруженной конницы, телохранители Ибабда и его порученцы, некоторые сотники и десятники, а также сам Ибабд, ДозирЭ и инициатор этого похода, уже дважды легко раненный Идал. Был здесь также и Кирикиль, который, конечно, мог бы находиться и в обозе, где было на первый взгляд безопасней, но яриадец расчетливо смекнул, что больше шансов выжить в авангарде, в особенности если не отставать от, казалось, заговоренного ДозирЭ…
Была уже глубокая ночь, когда авидроны увидели вдалеке под яркой Хомеей всполохи огней и высокие, как горы, очертания внутренней стены Дати Ассавар. От всей Кадишской либеры теперь оставалось не более тысячи человек, почти все раненые, даже Ибабд. Вспомогательных отрядов к этому времени уже не существовало. Большую часть повозок оставили на дороге из-за павших лошадей или их отбили флатоны, многие тяжелораненые попали в руки врагов. При этом все-таки сохранили все знамена и казну либеры.