— Спасибо, Бенни.
— Слушай, Марти…
— Я тебе скоро перезвоню, дружище. — Винс кладет трубку. Смотрит на страничку блокнота. «Партнер. Бей-Ридж. Замужем. Джерри. Тина Макграф. Лонг-Айленд». Не совсем те сведения, которые были ему нужны… а может, и те. Винс комкает листок, возвращается к столику и опускает бумажный шарик в пустую кофейную чашку. Он смотрит на вторую кучку монеток и понимает, что они не пригодятся.
Винс идет, пригнувшись, по заднему двору соседей, перелезает через ограду и заглядывает в окошко подвала собственного дома. Убедившись, что там никого нет, разбивает локтем стекло и соскальзывает в подвал. Он встает на стиральную машинку, спрыгивает на пол, поднимается по ступенькам и выходит в кухню — точнее, в то, что когда-то ею было.
Они тут постарались на славу: ящики выдвинуты, повсюду разбросана еда. Коробка с травкой, хранившаяся под раковиной, пропала. Он так и думал. Все засыпано вулканическим пеплом. Небольшой запас наличных, который он держал в кухне, тоже исчез. Винс входит в гостиную. Везде валяются журналы и газеты. Они даже оторвали заднюю крышку телевизора. Вот почему он хранит деньги в магазине пончиков, а фамилию, адрес и номер телефона почтальона — в голове. В спальне все завалено одеждой Винса, кровать разорена, из тумбочки все выгребли. Винс переворачивает тумбочку. К ее дну скотчем приклеено истертое письмо. Цензор ФБР вырезал из конверта все, кроме фамилии отправителя: Тина Деврис. Винс давно собирался ответить, но не знал, что сказать. Он кладет письмо на тумбочку и садится на кровать, осматривая кучи одежды.
Наконец встает и начинает складывать дорожную сумку. Звонок в дверь раздается, когда он уже застегивает молнию на сумке. Господи. Что за день. Он оглядывается. Берет желтый конверт с десятью тысячами и засовывает в сумку. Потом подхватывает кусок узкой трубы, сантиметров двадцати длиной, которым до смерти напугал мальчишку из «Импалы». Он смотрит в окно и видит на пороге высокую женщину, держащую кипу буклетов. На груди у нее значок «Андерсона в президенты».
Винс приоткрывает дверь. У женщины вид профессионального агитатора. Высокая блондинка в крупных круглых очках, зубы как у лошади.
— Здравствуйте, сэр. Ширли Стаффорд. Я агитатор компании «Джона Андерсона в президенты». Не желаете поговорить?
— Я вообще-то спешу, — отвечает Винс.
— Понимаю. Вы являетесь членом одной из двух политических партий, мистер…
— Камден. Нет, я не вхожу ни в одну из них.
— А вы являетесь зарегистрированным избирателем, мистер Камден?
— Да.
— Можете ли вы назвать себя не определившимся по данному вопросу?
Винс распахивает дверь.
— В общем, да, я еще не определился.
— Мистер Камден, вы согласны с тем, что республиканцы и демократы взяли политические процессы в этой стране за горло мертвой хваткой?
— Ну…
Она не умолкает.
— Исключив Джона Андерсона из дебатов на этой неделе, несмотря на то что число его сторонников перевалило за десять процентов, Картер и Рейган невольно показали, до какой степени мы нуждаемся в таком человеке, как Джон Андерсон. Мистер Камден, наша политическая система близка к расколу. И Джон Андерсон полагает…
— Но ему не победить.
— Простите?
— Ну у него же, сколько там, десять процентов — за четыре дня до выборов? Я вообще не понимаю, почему вы все еще ходите, агитируете.
— Что ж… у Джона Андерсона есть шанс набрать самый высокий процент голосов для третьей партии со времен…
— Но ему же не победить.
Она недовольно поводит плечами и размыкает губы, обнажив огромные зубы.
— Да, но Джон Андерсон полагает…
— Подождите, не о нем речь. А о вас. Зачем ходить от двери к двери, пытаясь привлечь голоса для человека, у которого нет шансов?
Она смотрит на буклеты в своей руке. Выдыхает.
— Я… я нанялась на эту неделю и…
Через два здания от них «Кадиллак» Лена сворачивает на улицу Винса.
Он тянет женщину в дом.
— Прошу вас, входите.
Винс захлопывает за ней дверь и оглядывается в поисках чего-то… сам не знает чего.
Ширли тоже озирается и видит кучи одежды и продуктов, выдвинутые ящики, разобранный телевизор, все разломанное, рассыпанное на полу, покрытое вулканическим пеплом. Наконец ее взгляд натыкается на кусок трубы в его руке.
— Мне не следовало заходить.
Винс обводит бардак куском трубы, которым собирался кого-нибудь треснуть.
— Оставил дома пса, а он погнался за мышью.
— Ах, у вас есть собака? — улыбается Ширли. — Обожаю собак. А где он?
Винс отодвигает штору и выглядывает в окно.
— Его машина сбила.
«Кадиллак» притормаживает у тротуара через дорогу. Черт, черт, черт. Винс отходит от окна. Его глаза бегают вокруг и останавливаются на куске трубы.
Ширли заметно нервничает.
— Мне правда пора.
Как глупо. Винс понимает, что глупо, и все равно эта мысль должна задействовать все его серые клеточки, отвечающие за порождение решений. Потому что ни о чем другом он думать не может. Винс протягивает кусок трубы Ширли и указывает на щель для почты в двери на уровне колена.
— Послушайте, Ширли. Окажите мне одну услугу. Если согласитесь, проголосую за Андерсона.
Обращаясь к ней, он слышит собственные слова: «Зачем помогать человеку, у которого нет ни единого шанса?»
Через несколько секунд Винс уверенным шагом выходит из дома. Лен и Рей вылезают из машины. Они оборачиваются и замечают Винса. Лен снимает очки.
— Легок в помине.
— Легок НА помине, дубина. — Винс идет через лужайку и сходится с Леном и Реем посреди улицы. Они останавливаются в трех метрах друг от друга, образуя узкий треугольник.
— Как делишки, шеф?
Винс переводит взгляд на Рея.
— Устал немного.
— Приятель твой такую глупость отмочил вчера, — замечает Лен. — Не будем терять время впустую. Гони бабки, и поехали навестим почтальона.
— Нет, — отвечает Винс Рею.
Лен театрально закатывает глаза.
— Черт побери, Винс! Ты что, меня за идиота держишь?
Но Рей и Винс смотрят друг другу в глаза, не замечая Лена.
Рей делает шаг вперед.
— И не подумаю. — Винс оборачивается и кивает на дверь.
Рей и Лен прослеживают его взгляд и видят нечто, похожее на ствол ружья, высунувшееся из щели для почты и направленное точно в грудь Рея. Рей переступает, чтобы разглядеть получше. Ствол двигается вместе с ним.