— Ну, положим, это не плохо, что они о своих бойцах думают и обеспечивают их всем необходимым. Я считаю, никто из наших вояк тоже не отказался бы служить с таким же обеспечением, — будто нехотя вмешался в дискуссию Стасер.
На самом деле ему сейчас действительно нужен был вот такой ни к чему не обязывающий треп, требующий, однако, определенного напряжения мозгов для поисков аргументов, выбивающий из головы лишние, не своевременные и не нужные мысли.
— Да базара нет, командир, не плохо, конечно, я и сам здесь гораздо лучше себя чувствую, чем в родной Краснознаменной парнокопытной, а у амеров это дело еще круче, чем у нас поставлено, разве что платят им поменьше. Да оно и понятно мы все же частники, здесь вроде как на работе, нам сам Бог велел больше зарабатывать. Но! Весь этот комфорт и постоянная забота они, не знаю даже как сказать, расслабляют что ли… Ну знаешь, это все равно как собаку перед охотой накормить до отвала, на хрена ей тогда добыча? Вот и здесь тоже самое! Они же тупорылые, привыкли на всем готовом, лишний раз не почешутся. Вот, пацаны с Альфы рассказывали, в Югославии случай был…
— Это кто же тебе такой знающий из „Альфы“ про Югославию рассказывал? — ехидно вставил Чуча.
В мозгу Стасера как-то сама собой всплыла картина виденная когда-то на базе: Чуча, развалившийся на койке с толстой книгой в руке. Читающий в свободное время Кастанеду контрактник, вещь сама по себе довольно необычная, но в тот раз поразило Стасера другое — вместо закладки Чуча использовал черно-белый шеврон с настороженно поднявшим голову белым волком, на заднем плане выл, задрав голову к ярко-желтой луне еще один зверь, и уж совсем не оставляла никаких сомнений по поводу принадлежности нашивочки надпись тянущаяся поверху: „Бели вукови“.
Стасер знал, что такие нарукавные знаки носил в свое время сербский спецназ, в котором воевало немалое количество русских добровольцев. Наслышан он был и о грозной славе „белых волков“ известных бесшабашной храбростью и дерзкой удачливостью глубоких рейдов по вражеским тылам. То, что один из его бойцов, судя по всему, имел в прошлом непосредственное отношение к этому элитному подразделению, изрядно порадовало только назначенного на тот момент командира группы „Браво“. По уставу Компании даже Рунге не имел доступа к файлам, где учитывались биографические сведения завербованных контрактников, поэтому если „кролик“ сам не болтал о прошлых заслугах, а разговорчивых, надо сказать, почему-то было крайне мало, то узнать о его прежней жизни можно было лишь по различным косвенным признакам. Хотя мир профессиональных стрелков довольно тесен, и, как правило, то тут, то там всплывали какие-то красноречивые детали, специфические повадки или просто общие знакомые дающие понять, где именно в прошлом отметился тот или иной контрактник, у кого что за плечами. Сейчас Стасер совершенно верно оценил ехидную улыбку Чучи, так должен был улыбаться знаток предмета, слушая росказни дилетанта о нем.
— В „Альфе“ есть пара пацанов, которые там, в миротворческом батальоне загорали, но я не об этом хотел сказать…
— Вот именно, загорали, а теперь рассказывают… — вновь вставил шпильку Чуча.
— Блин, так ты будешь слушать или нет?!
— Да ладно, ладно… Молчу, трави давай…
— Ну спасибочки за содействие, уговорил, черт языкастый, травлю… Так вот, возвращались они к себе на базу, уж не помню сейчас откуда, но факт в том, что по дороге попадается им аккуратно запаркованный на обочине дороги пиндосовский „хаммер“, а рядом экипаж загорающий. Ну наши тормознули, мол, хау ду ю ду, в смысле чего сидим. А им сержант ихний этак с ленцой отвечает, вот, машина сломалась, заглохла и не заводится чего-то. Наши слегка обалдели, ну сами понимаете, четверо здоровых мужиков у которых не заводится тачка, тупо греются на солнышке и сплетничают про знакомых баб. Да будь на их месте наши, водила давно бы уж пинка получил, а из под капота только пятки его бы торчали, да и остальные всяко бы в стороне не остались. А эти говорят, ни хрена, ремонтом у нас занимаются механики, а мы экипаж, мы на машине ездим и все. Вот сообщили своим о поломке, теперь сидим, ждем, когда ремонтники подъедут, а нам чего, сидим, а время патрулирования идет. Тут наши в конец рты поразевали, так вы чего, спрашивают, еще и на задаче? А те с этаким апломбом, а то как же, мол, миротворческая миссия и все такое. Тут уж наш водила не выдержал, и к иностранному коллеге подступает с вопросом, ну ты, ушехлоп, ты хоть смотрел в чем там дело, может ерунда какая-нибудь, а ты сидишь, помощи ждешь. Тот в ответ бараньими глазами смотрит и только щеки надувает… Такие вот вояки, блин!
— Ну, это ты, мне кажется, все же загнул, так то уж быть не могло. Понятно, они по-другому приучены, не как мы, ежели тебе за это не платят, то и не хрен делать, но не до такой же степени, — усомнился в словах рассказчика Стасер.
— Не знаю, командир, — равнодушно пожал тот плечами в ответ. — Сам там не был, „Альфа“ рассказывала на базе, так что за что купил, за то и продаю. А что они тупорылые, так это все знают.
— Да ладно, у нас вон тоже, сколько баек про тех же десантников ходит из серии „а еще туда я ем“. Однако же встречался я с ними, и ничего в большинстве своем нормальные, адекватные ребята, попадаются, конечно, экземпляры, так где их нет?
— Это, командир, особое фольклорное явление, — с глубокомысленным видом изрек Чуча. — Про элитные войска всегда много баек ходит, и традиционно их бойцов здоровыми и тупыми считают. Вот у нас над десантниками прикалываются, скорее всего, из зависти, между прочим — какая ни есть, а все же элита. А у амеров так же над морской пехотой потешаются. Даже выражение такое есть: „Tell your story to marines“. По-русски: „расскажи это морпехам“, ну, аналог нашего „нае…шь кого помоложе“.
— Ты, полиглот, кстати, слыхал, что эти вояки горлопанили, когда мы только тронулись? — улыбнувшись про себя, спросил Стасер.
Чуча радостно заржал и фальшиво затянул:
One mad girl from Sascartoon
Eat her out with a silver spoon!
— Вот-вот, я именно про это! — расплылся в улыбке Стасер.
— Ни хрена не понял, — недовольно пробурчал Крот. — Girl — это, я так понимаю, баба. А вот дальше ни хрена не врубился „сосартун“ какой-то… Про минет что ли песенка?
— Ну вроде того, — ухмыльнулся Стасер.
— „Одна сумасшедшая девка из Саскатуна трахала себя серебряной ложкой“, — перевел Чуча. — Официальная строевая песня ихних маринов. Не знаю, поют ли они ее на парадах, а вот на базах, когда строем ходят, точно горланят с удовольствием. Представь если бы наши воины что-нибудь подобное в строю спели!
— Ты, я смотрю, не плохо с американским фольклором знаком, — поддел водителя Крот. — Откуда, интересно, набрался таких знаний…
— Да был случай пообщаться, — туманно ответил Чуча, делая вид, что совершенно поглощен процессом объезда очередной колдобины. — Давайте я лучше вам историю про одного вэдэвэшного прапора расскажу. Вот уж кто в прямом смысле слова был твердолобый, так это он.
— Ну, ладно, раз с амерской темы ты упорно соскакиваешь, то давай хоть про прапора расскажи, — довольно улыбнулся Крот, по тому, как быстро Чуча перевел разговор на другое, он сделал вывод, что его намек о близком знакомстве контрактника с американцами попал в цель, а попадать в цель Крот любил. Любил и умел. Чуча одарил его коротким острым взглядом, в котором внимательный наблюдатель вполне мог бы прочитать нечто недобро-оценивающее, так обычно смотрят на обнаглевшего комара, прежде чем его прихлопнуть.