– Сукин ты сын, – беззлобно сказал ван Эрлик толстяку, – и за сколько ты меня продал?
– Вас просто хотят пригласить на ужин, – сказал толстяк.
Ван Эрлик покосился на станнеры и пробормотал:
– От такого любезного приглашения трудно отказаться.
* * *
Лететь пришлось недолго – через полчаса амфибия, сложив крылья, нырнула к овальной посадочной площадке, расположившейся у прозрачного бассейна. Прямо напротив бассейна подымался белоснежный дом с розовыми колоннами и фасадом, увитым плющом. Зеленая лужайка изгибалась горкой, сбегая к прихотливо изрезанному оврагу, по дну которого тек ручей из песка; ручей шуршал, как клепсидра, через поток был перекинут самый настоящий деревянный мостик. Трава была такой ровной, что ван Эрлику захотелось нагнуться и потрогать – искусственная она или всего лишь модифицированная.
– Пошли, – сказал коротко один из сопровождающих, и ван Эрлик, демонстративно сложив руки за спиной, прошел в раскрытые двери усадьбы.
Стены гостиной были покрыты скаллийским мхом, неярко светившимся в темноте. Ван Эрлик невольно провел рукой по стене, и мох отозвался волнами света: сиреневого, синего, красноватого.
В глубине, за роскошно накрытым столом, сидели трое мужчин и две женщины. Все они встали, приветствуя гостя. Женщина во главе стола была высока, стара и худа. У нее были белые зубы и черная коса, обошедшаяся ей, судя по длине и густоте волос, в целое состояние.
– Илена Саная, – представилась старуха. – Я счастлива познакомиться с вами, коммодор, и очень опечалена, что вы предпочли устроиться инкогнито в доме барров. Мой дом – к вашим услугам, мои рабы – ваши рабы.
– Последний знакомый, к помощи которого я прибег, – ответил ван Эрлик, – разговаривал со мной через силовой барьер и с веерником в руках.
– Случайно – это не губернатор Лены?
– Вы удивительно хорошо осведомлены.
– Губернатор Лены готов обменять вашу голову на половину своей планеты.
– Вы нажили себе кучу врагов за последнее время, – подал голос пожилой человек в дальнем конце стола. – Дети Плаща обещают союз и дружбу тем, кто передаст вас им в руки. Полковник Трастамара мечется за вами по всей империи, а Красный флот адмирала Иссуфа покинул базу на Митре.
– Красный флот? Весь?
– Дредноут «Неумолимый». Истребителеносец «Северный». Два крейсера. Шесть фрегатов. Ядерный торпедоносец «Антей». А что вы хотели, разнеся базу над Баррой? Что империя продолжит врать, что «Эдем» стоит в доках?
– И кому же вы решили меня продать? – спросил ван Эрлик. – Тарете, Трастамаре, Севиру или Детям Плаща?
– Мы не торгуем друзьями, – ответила старуха. – Особенно если у них под рукой дредноут в девятьсот тысяч тонн массы покоя. Садитесь.
Эйрик, пожав плечами, опустился в ближайшее кресло, положил руки на подлокотники. Кресло немедленно всколыхнулось, подстраиваясь под опустившегося в него человека, потом медленно и осторожно начало массировать плечи, – видимо, Эйрик принял какую-то не такую позу. Эйрик убрал руки с подлокотников – и кресло унялось.
– Вы не успели поужинать, Эйрик, – сказала старая дама, – как вы относитесь к райнским улиткам и белому итанскому вину?
Улитки и вино были и в самом деле замечательны. В дополнение к улиткам на столе оказались маринованные луковицы локрских лотосов, омары, ростки бамбука и редкий деликатес – белые сдобные булки. Зерновые культуры были первым, что уничтожил бактериологический удар полтора века назад, пшеница и рожь росли только в стерильных теплицах.
Пища была легкой и вкусной; на галерее негромко играла живая музыка. Через полчаса хозяйка вытерла руки о мягкий панцирь подбежавшего крийненка и пригласила всех перейти в гостиную. Там горел настоящий камин и на столике перед удобными креслами стояла бутылка спиртного.
– Как вам понравилась Ярмарка, коммодор? – вежливо спросила хозяйка, когда все уселись у огня.
Ван Эрлик поколебался и ответил:
– Здесь слишком грязный воздух. Я родился в чистом мире. Я не люблю грязные планеты и корабли с плохими фильтрами. Надеюсь, что, когда запустят Гусеницу, воздух станет чище.
Старая дама покачала головой.
– Не думаю, что воздух станет чище. Девяносто восемь процентов выбросов, отравляющих атмосферу, приходится на заводы и наземный транспорт.
– Тогда зачем же стройка?
– Видите ли, коммодор, все космопорты планеты так или иначе контролируются присутствующими здесь лицами. Это не позволяет губернатору Шану Шаннери отбить деньги, которые он заплатил за должность. И так как он не в силах отобрать у нас контроль над космопортами, он задумал построить Кольцо и Гусеницу.
– Подарите первому министру мешок иридия и купите отставку губернатора.
– Мы подарили два мешка. Господин министр сделал из этого неверный вывод. Он решил, что в том месте, где ему дарят два мешка иридия, его племянник Шан Шаннери может собрать еще сто.
– Заплатите налоги.
– Если мы заплатим налоги, вся экономика Ярмарки рухнет. Налоги в империи назначаются не для того, чтобы их платили. А для того, чтобы разорить с их помощью тех, кто не имеет власти, и даровать освобождение от них тем, кто власть имеет.
– Это не моя область компетенции, – сказал ван Эрлик.
– «Эдем» может уничтожить Гусеницу через две недели во время испытаний.
– Это гражданский объект.
– На базе «Возмездие», по уточненным данным, погибли восемь тысяч семьсот человек. Из них только пять тысяч двести были военнослужащими.
Ван Эрлик молчал. Его собеседники были не те люди, которых стоило убеждать, что «Эдем» не атаковал базы над Баррой. Они могли сделать неверные выводы из его слов.
– Сочувствую вам, мэм. Но я не работаю по найму.
Старая дама улыбнулась:
– Не думаю, что у вас есть выбор, коммодор. Если, конечно, вы не прочь еще раз повидать своих детей.
Ван Эрлик бешено рванулся из кресла – и замер. В лицо ему смотрело дуло станнера, красный огонек свидетельствовал, что оружие установлено на максимальную мощность. Желтая зона означала десятиминутный паралич, оранжевая – инсульт, красная превращала человека в овощ; гражданские модели имели только желтую зону.
Ван Эрлик всегда считал, что спецстаннер «Шорох» представляет из себя любопытную комбинацию самого безвредного и самого страшного оружия, которое только может быть направлено против человека.
Ван Эрлик оскалился. Губы его попозли вверх, нос пошел складками, словно на морде нападающего барра.
– Попробуй только, – прошипел ван Эрлик, и всем присутствующим показалось, что с его оскаленных зубов падают капли яда, – и «Эдем» разнесет не Кольцо, а всю твою долбаную планету.