Прочитав материалы, Санк-Марс позвонил отцу. Трубку сняла сиделка. Отец отдыхал. Все было спокойно. Дыхание у него было ровным, но говорить он стал меньше, сказала она. И ел теперь совсем немного, но все время пил чай, и она ему делала питательные внутривенные вливания, чтобы поддерживать организм. «К чему теперь поддерживать его организм?» — мелькнуло в голове детектива. Боли он не испытывал, спасибо врачам, лекарства, которые ему давали, замедляли ход болезни, хотя он с каждым днем становился все слабее. Он поблагодарил сиделку и со смешанным чувством благодарности и обреченности повесил трубку. Он подумал о том, что поддерживать умирающего было необходимо, чтобы сохранять в нем человеческое достоинство и ясность рассудка. Интересно, как бы он вел себя, если бы пришлось вот так умирать — медленно и неотвратимо?
Санк-Марсу очень хотелось быть там с отцом все время и держать его за руку.
Наконец раздался звонок из проходной, которого он с нетерпением ждал. Детектив попросил дать Пеншо сопровождающего. Сержант Сюрте дю Кебек приехал в форме, он, казалось, был в приподнятом настроении, поскольку работал в паре со знаменитым детективом. Удобно расположившись на стуле в кабинке Санк-Марса, он сказал, что поговорил с Камиллой Шокет и несколькими сотрудниками, с которыми Эндрю Стетлер работал в «БиоЛогике».
— И что они вам рассказали? — спросил Санк-Марс. К ним присоединился Мэтерз, который принес каждому по стаканчику кофе и сел рядом с гостем.
— Картина довольно странная. Он занимал должность руководителя службы безопасности, но никто не знает, чем именно он занимался. — Пеншо разорвал пакетик с сахаром, высыпал его в пластиковый стаканчик, размешал пластмассовой палочкой и продолжил: — Он в любое время был вхож к Хонигваксу, они подолгу засиживались вместе, но ни ночной сторож, ни охранники у ворот, ни сотрудники, ответственные за сохранение конфиденциальной информации, никогда ни о чем со Стетлером не говорили. А программисты тем более. Пару раз, когда возникали проблемы с компьютерами, двое из них заходили к Стетлеру посоветоваться. Попробуйте угадать, что он им сказал.
Санк-Марс пожал плечами.
— «Я в этом дерьме ни черта не разбираюсь. Сами сделайте, что надо». Вот что он им сказал. — Пеншо перевел взгляд с одного детектива на другого, справедливо полагая, что они так же этому удивятся, как и он сам.
Санк-Марс глотнул горячего кофе и не без иронии сказал:
— Мне бы очень хотелось почаще получать такие же указания от руководства.
Пеншо снова взглянул на Мэтерза, но тот его не поддержал, видимо, разделяя мнение напарника. Потом все-таки произнес:
— Да, в его поведении было что-то странное.
Санк-Марс ухмыльнулся.
— Пойдемте-ка со мной, — пригласил он собеседников. — И кофе захватите. Хочу вам кое-что показать.
Свой стаканчик он оставил на столе и повел полицейского из Сюрте дю Кебек наверх в комнату для допросов. Он перепрыгивал сразу по три ступеньки, и хоть ему и не удалось утомить более молодого полицейского, тому пришлось за ним поспевать и еще следить, чтобы не пролился кофе. Санк-Марс не знал почему, но боль в суставах совсем прошла, он чувствовал себя так, будто скинул лет двадцать.
— В чем дело? — спросил Пеншо, когда дверь пустой комнаты за ними захлопнулась. Он встряхнул рукой, чтобы сбросить несколько капель пролившегося на пальцы кофе.
— Сюда мы приводим наших крутых парней потолковать с ними по душам.
Пеншо был смущен. Когда он не улыбался и не разговаривал, проблема с мышцами лица у него была заметна сильнее.
— Кого вы сюда приводите?
— Присаживайтесь, — сказал ему Санк-Марс.
— Я что-то не пойму, что здесь происходит.
Мэтерз сел и поставил кофе на стол.
— Вы не будете так любезны сесть с противоположной стороны стола?
— Простите, — возбужденно сказал Пеншо, — но мне бы хотелось понять, что происходит.
На лице его было такое обиженное и расстроенное выражение, как будто над ним издеваются, и если раньше он мирился с таким обращением, то теперь терпеть больше не собирался.
— Сядьте, пожалуйста, сэр, — вежливо, но настойчиво повторил Санк-Марс.
Тот факт, что, обращаясь к нему, старший полицейский назвал его «сэр», настолько поразил Пеншо, что он обошел стол в этой унылой комнате с облупившимися стенами, поставил на стол кофе, пролив при этом еще немного, и сел напротив детективов. Стул, на котором он устроился, был привинчен к полу. Он переводил взгляд с одного монреальского полицейского на другого.
— В чем дело? — жестко спросил он.
— Лучше вы нам это объясните, — предложил ему Санк-Марс.
— Я вас не понимаю.
— Нет, вы прекрасно все понимаете.
— Простите, но я отказываюсь вас понимать.
Санк-Марс дал знак полицейскому, сидевшему рядом в комнатке за прозрачным с одной стороны зеркалом, чтобы тот включил магнитофон.
— Если вы не возражаете, наш разговор будет записан на пленку. — Он бросил взгляд на Пеншо, который побледнел как полотно и замер, будто окаменел. — Я сам могу начать, Чарльз, но будет лучше для всех, если вы просто расскажете нам все как есть.
Молодой человек скрестил руки на груди. Этот жест не был ни дерзким, ни вызывающим, он скорее свидетельствовал о том, что Пеншо устраивался поудобнее, поскольку понял, что ему придется здесь провести какое-то время.
— Начните лучше вы, Эмиль, потому что я понятия не имею, чего вы от меня хотите.
Санк-Марс, как того требовал протокол, назвал себя и двух других мужчин, находившихся в комнате. Потом сказал:
— Эндрю Стетлер был убит в том же рыболовном домике, где его нашли…
— Неужели?
— …рыболовном домике, арендуемом вашей подружкой Камиллой Шокет.
Челюсть Пеншо медленно отвисла, взгляд уперся в пол. Снова подняв голову, сержант не смотрел в глаза монреальским полицейским. Он глядел куда-то поверх головы Мэтерза, как будто пытался просканировать его мысли.
— Если я не арестован… — в конце концов произнес он.
— Пока нет, — уточнил Мэтерз.
— …тогда мы находимся в этой комнате на равных. Как коллеги, служащие в полиции.
— Такое положение может быстро измениться, — вставил Мэтерз.
— Но пока оно не изменилось, у меня есть к вам предложение.
— В чем оно состоит? — Санк-Марсу хотелось оставить ему немного свободы для маневра, поскольку Пеншо еще не дискредитировал себя перед ними, отрицая его слова, и не унизил себя враньем.
— Я расскажу вам кое о чем, что имеет к этому делу отношение, но вам пока об этом ничего не известно, а потом вы ответите на один мой вопрос. — Он взглянул на Санк-Марса. — Если вам мое предложение не интересно, его можно снять с обсуждения.