Срочно… Теперь потребность разговора с ним была уже не важной, а срочной. Бойл в спешке переоделся и как мог пригладил взъерошенные волосы. Уже было решив впустить гостью, Бойл подумал, что вовсе не лишним было бы почистить зубы и прополоскать рот, а заодно и промочить глотку, которая после вчерашнего перепоя пересохла как пустыня Сахара.
Он бросил на себя взгляд в зеркало. «Жизнь трудна, а потом тебя ждет смерть». Он сам был во всем виноват, не смог раздобыть днем хороший сюжет для репортажа. Интересные люди выходили все больше по вечерам, и он слонялся там, где они чаще собирались. Он был прекрасно осведомлен о том, почему многие репортеры в годах, работавшие в газете, со временем начинали прилично поддавать. Следовать их примеру он вовсе не собирался, полагая, что нет таких сюжетов, из-за которых стоило бы спиваться по-настоящему. Но он, как сова, любил работать по ночам, и ночная жизнь ему нравилась. Приведя наконец себя в порядок, он распахнул дверь.
Перед ним стояла привлекательная суровая молодая женщина, красивая, хорошо одетая, изящная, с крупным ртом и небольшими зеленоватыми глазами.
— Вы — господин Бойл? Журналист Окиндер Бойл?
— Я еще не настолько пришел в себя, чтобы быть собственной персоной. — Ему пришлось облокотиться о дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.
— Меня зовут Хитер Бантри.
— Что?
— Вы опубликовали репортаж о моем отце, Карле Бантри. Вы писали, что он живет в туннеле.
— Я писал материал о Карле Бантри…
— Вы его назвали Банкир.
— Правильно.
— Я прочла ваш опус пару недель назад. Мне прислала его подруга. Мы с матерью сейчас живем в Сиэтле, но я учусь в Ванкувере. Поскольку я должна была приехать в Монреаль в составе дискуссионной группы, решила дождаться этого визита, чтобы связаться с вами.
— Я знаком с Хитер Бантри, — сказал ей Окиндер Бойл.
— Что, простите?
— Я с ней встречался. Я встречался с дочерью Карла Бантри.
— Извините, господин Бойл, но Хитер Бантри — это я. И мы никогда с вами не встречались. Я единственная дочь Карла Бантри.
Какое-то время он ловил на себе ее осуждающий взгляд, понимая, что ее жесткая бескомпромиссность обязывает его вести себя воспитанно.
— Зайдите, пожалуйста, на минутку, — пригласил он. — Говорить об этом у меня будет удобнее.
После этой кошмарной ночи в комнате царил жуткий беспорядок. Бойл сгреб со стула белье и предложил стул гостье, а сам собрал остальные предметы своего гардероба с пола и со стола. Часть барахла он бросил на кровать, а на остальное решил не обращать внимания.
— Господин Бойл…
— Зовите меня Окиндер.
— …мой отец не живет в туннеле.
— Немногие отцы там живут. Тем не менее…
— Зачем вам надо было писать эту полную чепуху?
Ему захотелось присесть, чтобы собраться с мыслями. Раздражение девушки становилось все более очевидным, нечего было и надеяться, что ситуация разрешится сама собой.
— Должен признаться, тогда выдалась бурная ночь. Вы меня захватили врасплох. — Он улыбнулся своей самой обаятельной застенчивой улыбкой.
— Мне плевать, какая у вас тогда выдалась ночь. — Она сидела совершенно прямо на его конторском вращающемся кресле. — Вы поставили нашу семью в дурацкое положение, причинили нам боль. Сначала нам пришлось страдать из-за папиной болезни, а потом вы еще решили издеваться над нами. Вы приукрасили то, что ему пришлось пережить. Взяли зернышко правды и вырастили из него кучу дурацкого вранья. Кто вы такой, черт побери, если думаете, что вам это сойдет с рук?
— Подождите минуточку… Остановитесь, пожалуйста! Я не знаю, кто вы такая…
— Меня зовут Хитер Бантри…
— Я знаком с Хитер Бантри. Мы с ней встречались!
Девушка встала и начала что-то искать в карманах куртки.
Она достала оттуда небольшое портмоне, вынула несколько удостоверений личности, некоторые из которых были с фотографией, и бросила их на стол.
— В этом городе есть только одна Хитер Бантри, отец которой — Карл Бантри, был банкиром, и эта женщина — я. Я не знаю, в чем вы пытаетесь меня убедить, но хочу вам кое-что сказать: если у меня будет хоть какой-то шанс привлечь вас к суду, я обязательно это сделаю. Вы не можете остаться безнаказанным за то, что написали.
Взяв свои документы со стола, она явно собралась уходить.
— Подождите, — попросил он ее.
Она открыла дверь.
— Хитер! — снова крикнул Бойл. Она в нерешительности остановилась и обернулась, не снимая руки с дверной ручки. — Ну, подождите, пожалуйста… Вы сильно меня озадачили. Если я допустил ошибку, я сделал это непроизвольно! Пожалуйста, останьтесь. Помогите мне понять, что произошло.
Молодая женщина еще какое-то время явно была в нерешительности, потом пошла обратно в комнату. Она положила документы в бумажник.
— Зачем вы написали, что мой отец живет в туннеле?
Ее праведный гнев поразил журналиста. Он не заметил в нем и намека на фальшь.
— Мисс Бантри… Хитер, скажите, как вам удалось меня найти?
— Я собиралась навести о вас справки в «Газетт». Там мне сказали, что в редакции вы бываете редко, а адреса сотрудников они никому не дают. Я там спросила несколько человек, но они отказались мне помочь. Тогда я выяснила, что раньше вы работали в другой газете, как она называется? Они дали мне ваш адрес без всяких проблем.
Эта история была более складной, чем сочиненная для него первой Хитер Бантри, которая якобы просто задавала кому ни попадя вопросы и нашла его по наводке прохожих с улицы.
— Хитер, почему вы думаете, что ваш отец не живет в туннеле? Когда вы его видели в последний раз?
— Вчера. Я его время от времени навещаю. Он живет за городом, туда еще надо добираться. Он живет в платной лечебнице на южном берегу.
Бойл откинулся назад, чтобы переварить эту новость. Ему нужна была поддержка, какой-то совет. Если девушка может доказать, что она та, за кого себя выдает, его легко можно будет привлечь к ответу за серьезный проступок. Ему бы следовало покорно пойти на уступки, потому что возможность общественного возмущения в таком случае была очень высока, но все его внимание сосредоточивалось на другом. Если его оставили в дураках, возникал вопрос — почему? Кем же тогда был на самом деле тот мужчина, который взялся играть роль Карла Бантри? И зачем? Кто была та девушка, которая выдавала себя за Хитер Бантри?
— Платная клиника… А кто оплачивает счета?
— Его старый банк. Тот, в котором он работал.
Здесь было явное противоречие. Те банковские служащие, которых он просил проверить подлинность истории Банкира, ничего не сказали ему о том, что за Карла Бантри платит банк. И тем не менее ни ее убежденность, ни подлинность ее личности нельзя было сбрасывать со счетов.