– Нет, – ответил Кирилл.
До Москвы Кирилл добирался десять дней, потому что на остров его привезли на самолете Владовского, а обратно он летел кукурузником. Ближайший кукурузник летал раз в неделю с соседнего острова, до которого можно было добраться только на пироге.
Когда он добрался до Москвы, оказалось, что все фирмы, на которых Кирилл оформил свою долю в бизнесе перед тем, как принять диппост, перепродали эту долю третьим компаниям, и самое плохое во всей этой истории было то, что человека, который подписал необходимые бумаги, звали Ольга Водрова. Бывшая секретарша Владковского. Бывшая – теперь уже – жена Кирилла. Взбешенный Владковский бил наотмашь. Он вообще был часто взбешен в последнее время. Он считал, что все его продали, и он делал все, чтобы его продали те, кто еще остался ему верен.
– Без Влада я был бы никем, – ответил Кирилл, – он меня не кинул.
Возможно, это было даже правдой. Кирилл так и не стал выяснять, звонила Ольга Владу или нет. Выяснить было не сложно, но противно. Кирилл не так любил ставить все точки над «и», как его собеседник, который ставил эти точки обыкновенно из пистолета Макарова.
– А ты его?
Кирилл помолчал, потом спросил:
– А ты всех живых… привозишь на кладбище?
– Да. Мне один человек в горах сказал, что если привезти туда всех убийц, новорожденные воскреснут.
В голосе Джамалудина не было ни тени иронии. Просто констатация факта. Кирилл чуть не закашлялся. Он хотел спросить, что насчет воскресения говорит Коран, но вовремя прикусил язык. Поминать Коран при Джамалудине было опасно.
– Ты знаешь, как на тебя злы в Торби-кале? Они все время рассказывают, как ты крадешь людей из-за денег.
В темноте Джамалудин хмыкнул.
– Жизнь – сказал Джамалудин, – она похожа на гранатомет. У нее дырка с обеих концов, вот только тот, кто решит, что с обеих концов можно стрелять, подорвется вместе с оружием. Если я чему-то научился в этой жизни, так это тому, что нельзя дело Аллаха совмешать со своим. Я так же патрулировал горы пять лет назад, а заодно мои ребята потрошили спиртовозы. В конце концов хозяевам спирта это надоело, и нас разогнали. А когда случился роддом, Ваха прошел по тем самым местам, которые мы всегда патрулировали. Нельзя делать одно, а заодно – другое. Я понял это, а твои начальники до сих пор не понимают.
Джамалудин замолчал. Черное небо над ними было отделано серым бархатом скал и белым кружевом снега.
– Мне однажды принесли книжку наставлений какого-то самурая, – сказал Джамалудин, – там было написано, что самурай должен жить так, чтобы каждую секунду быть готовым к смерти.
– И ты так живешь?
– Нет, – сказал Джамалудин, – Самураи – они же язычники. Как это язычник может знать правду? Жить надо так, как будто ты уже умер. Это достверный хадис, и передал его ибн Умар.
С этими словами аварец забился в спальник и через минуту уснул. Кирилл тоже заснул быстро, и ему снилась Ольга в красном бесформенном платье и белом платке, и их сыновья, которые родились бы, если бы Ольга не так берегла фигуру.
На следующее утро, когда они собирали лагерь, Кирилл спросил Хагена:
– Скажи, а если бы твой ближайший друг попросил тебя сделать подлость. И ты бы отказался. Ты бы стал предателем или нет?
Хаген посмотрел на него, как на идиота, и ответил:
– Друг – это такой человек, для которого надо делать все, что он просит. Сделать честную вещь можно для каждого. А вот подлость можно сделать только для друга.
* * *
Кирилл уехал в Торби-калу на следующий день. За рулем его джипа сидел Ташов, и так как никто из ногайского села Джарли так и не навестил его, Кирилл попросил Ташова заехать в село.
В итоге Кирилл провел в селе четыре часа.
Два часа он говорил с начальником по имени Ахмед, а еще два часа он собирал заявления у сельчан, и когда они поехали Торбикалу, Ахмед неожиданно попросился с ними.
Молодой ногаец совершенно не походил на людей Джамалудина. Он был хрупок и как-то по-детски угловат, и рядом с огромным Ташовом смотрелся, как моська рядом с ньюфаундлендом. Казалось невероятным, что они оба принадлежат к одному и тому же биологическому виду. Кирилл не мог понять причины его странного авторитета в селе, пока не оказалось, что Ахмед знает Коран наизусть и семь лет отучился в Саудовской Аравии.
Кириллу это не очень понравилось, и московский проверяющий задумчиво спросил:
– И что ты думаешь о тех, кто хочет построить здесь исламское государство?
Ахмед благожелательно улыбнулся и развел руками:
– Исламское государство построить нетрудно. Но где они возьмут для него мусульман? Разве оттого, что вместо президента будет халиф, мы перестанем убивать и врать? Есть малый джихад, который ведут против врагов, и есть большой джихад, который ведут против собственных страстей. Та к много ли страстей победили те, кто бегает в горах с автоматами?
– А Джамалудин Кемиров? Он – победил свои страсти?
Ахмед помолчал и ответил довольно неожиданно для Кирилла:
– Ислам – это свобода от всех, кроме Всевышнего. Мусульманин не должен быть рабом кого-либо, будь то другой мусульманин или неверный. Мусульманин – это человек, свободный от рабства. Джамалудин Кемиров свободен от рабства.
* * *
Та к получилось, что у Сапарчи Телаева, главы компании «Авартрансфлот» и одного из самых могущественных людей в республике, не было сыновей. Одного его сына убили по пьяни в Москве, а другого по пьяни в Нальчике. Третий сын разбился насмерть, когда ехал по горной дороге с выключенными фарами на скорости в сто двадцать километров в час.
Правда, на этот раз никто не мог сказать, что это случилось по пьяни.
Дело в том, что дорога эта была неподалеку от Ножай-Юрта, и так как по ней очень хорошо пристрелялись федералы, то все нормальные люди ездили по этой дороге без фар. Салам тоже ехал без фар, когда начался обстрел. Он нажал на газ, чтобы проехать побыстрее, и в результате улетел с трассы и погиб. А отец, который сидел рядом, переломал позвоночник.
В общем, получилось, что у Сапарчи убили всех сыновей. Что же до дочери, она вышла замуж за очень глупого человека. Впрочем, этого глупого человека тоже убили.
У Сапарчи был двоюродный племянник, Адам Телаев. Он рос тихим и очень добрым парнем. Даже когда он стал чемпионом Европы по таэквондо, его добротой пользовались все, кому не лень.
Вскоре после того, как у Телаева убили зятя, Сапарчи поселил Адама у себя в доме. Через месяц после мятежа Адам получил звание полковника МВД (он тренировался в спортклубе «Динамо») и избрался депутатом республиканского ЗАКСа от Шугинского района.
А еще через некоторое время Адам посватался к семнадцатилетней дочери Гамзата Асланова.