— Ладно, ваша взяла, — проворчал Энди.
— Отвечай быстро! Где остальные?
«Черт, я и сам бы хотел это знать! Куда они подевались? — думал он, спускаясь с крыльца. — Куда смотрит Том? Почему бы ему не засадить шерифу пулю в лоб? Ну ладно, Питер, деревенщина. Но Мерфи!»
Его руки сошлись над пряжкой оружейного пояса, и он снова заговорил:
— Вот ты на меня вешаешь попытку к бегству» Но, если подумать, то я ведь никуда не убежал. Отсюда до участка всего-то пара минут, какое ж это бегство? По законам Техаса, к примеру, ты можешь обвинить меня только в самовольной отлучке…
Он выиграл еще один шаг, пока произносил эту фразу. И теперь краем глаза видел подонка, что стоял слева от него, между бараками. Стоял нагло, посреди прохода, с винчестером у плеча. «На твоем месте я бы прижался к стенке, — подумал Энди. — Ты слишком опасен. Опаснее, чем шериф.».
Дальше тянуть было нельзя. Левая ладонь скользнула по курку, взведя его, а правая уже сжимала рукоять. Не вынимая кольт из кобуры, он навел его, нажал на спуск и отскочил в сторону.
Развернулся в прыжке, уже с кольтом в вытянутых руках, ствол снова направил на шерифа. Тот пригнулся к шее коня, и сам выстрелил, окутываясь дымом. А потом сполз с седла, цепляясь за гриву, и падая в пыль…
Энди подбежал к нему и ногой отшвырнул револьвер.
— Говорил я тебе, не дури!
Шериф держался одной рукой за грудь, между пальцами пузырилась розовая пена.
Брикс перебежал к баракам, на всякий случай держа револьвер перед собой. Но тот, в кого он стрелял, уже был не опасен.
— Вот видишь, — сказал ему Брикс. — Если б стоял у стенки, получил пулю в ногу. Все лучше, чем в живот.
Он вернулся к шерифу, и понял, что тот не жилец. Лицо его быстро серело.
— Как ты это сделал… — еле слышно выдавил шериф, не сводя с Брикса затуманенных глаз. — Я никогда не промахиваюсь…
— И никогда больше не промахнешься, — Брикс присел над ним. — Ты знаешь, кто убил Коннорса? Эда Коннорса?
— Форсайт… Он приказал… — Шериф попытался шевельнуть рукой, но она, похоже, уже не повиновалась ему. — Мои стволы… Возьми их себе…
Брикс достал у него из наплечной кобуры «ремингтон» со спиленной мушкой.
— Пусть…. Пусть будет у тебя. Жалко, если достанется какому-то лопуху, верно?
Губы, серые и смятые, как оберточная бумага, раздвинулись в последней усмешке, и голова безвольно склонилась к плечу.
Энди закрыл покойнику глаза и встал. «Форсайт, Форсайт, что-то знакомое», — подумал он.
Только теперь ему стал слышен шум, доносившийся из салуна. Гремела мебель, звенело битое стекло, и ругань неслась отменная — на нескольких языках. «Шахтеры! — подумал он. — Нет, никогда не буду иметь дело с беднотой! Стоило Мерфи повернуться к ним спиной, как они подняли восстание!»
На крыльце показался индеец. Он запрыгнул на лошадь шерифа и подъехал к Бриксу.
— Мерфи хорошо дерется, — сказал он. — Не знаю, нужна ли ему твоя помощь. Моя — точно не нужна.
— Куда ты?
— На ранчо Коннорса.
— И мне туда же. Подожди, я сейчас.
Он приоткрыл дверцы салуна и увидел, как Мерфи сражается сразу с двумя шахтерами. Третий сцепился с Питером, они катались по полу среди обломков стульев. Четвертый сидел под стойкой, а Бенсон перевязывал ему голову.
— Рэймонд, как насчет моего барахла? — спросил Энди с порога, не решаясь войти.
— Кобыла в конюшне, оружие под мешками с овсом.
— Если найдешь время, помоги раненому. Лежит у барака. У него пуля в животе. Надо поскорее чем-то заткнуть дырку.
— Возьми полотенце.
— Э, нет, я тороплюсь! — Однако он все же задержался на пороге, чтобы поделиться с Бенсоном глубочайшей мыслью: — Кто-то дырявит людей, а кто-то их штопает. У каждого — свой бизнес.
* * *
Возле аптеки индеец пересел на пятнистого мустанга, но и шерифскую кобылу не бросил. Они поскакали по дороге, обгоняя шахтеров, которые с узлами за спиной, даже не сбросив черные робы, шагали в сторону железной дороги. Шахтеры покидали поселок.
Брикс, невольно любуясь посадкой индейца в седле, спросил:
— Мы раньше не встречались? Твое лицо мне кажется знакомым. Прости, я забыл, как тебя зовут?
— Мое имя — Ахо. По-вашему значит «молитва». Я молился за твое здоровье, когда Лукас вытаскивал из тебя пули. Ты меня не помнишь. Ты спал.
— Да, я спал, — сказал Брикс. — Долго спал. Только сейчас проснулся по-настоящему. Пока не постреляешь — не проснешься.
«Хорошая была стычка, — думал он. — Они думали, что справятся, двое на одного! Как удачно, что чужая кобура оказалась такой тесной. Она сама подсказала мне самый быстрый способ стрельбы. Надо будет обязательно показать новый трюк Крису. Он-то оценит…»
— А что за дела у тебя на ранчо?
— Крис ждет там.
— Он и меня там ждет. Поторопимся, Ахо!
Кобыла перешла на рысь, легко обойдя мустанга, и тот засопел сзади, и одним рывком поравнялся с ней. Лошади рвались вперед, их не приходилось подгонять, и Брикс подумал, что им тоже не терпится поскорее оказаться на ранчо Коннорса.
Едва перевалив через холмы, окружавшие поселок, Брикс увидел впереди на дороге небольшой отряд всадников.
— Рейнджеры, — сказал Ахо. — Свернем на другую дорогу?
— Зачем? Кажется, нам по пути. Но откуда в Оклахоме взялись рейнджеры? Тут же нет границы. [15]
— Их еще называют «железные люди». Но в них нет железа. Слова белых людей редко имеют смысл.
Они скакали за отрядом, не отставая, но и не приближаясь. Всадники вытягивались змейкой, поднимаясь на холм, и пропадали за ним, а потом показывались на следующем подъеме.
Брикс подумал, что если в отряде и найдется очень бдительный всадник, который будет постоянно оглядываться, он не заметит ничего подозрительного.
— Стреляют, — сказал Ахо. — Слышишь? Бьет «спрингфилд».
Брикс кивнул, хотя ничего не расслышал.
— Ранчо уже близко. Хорошо, что стреляют. Значит, еще есть патроны.
«И есть, кому стрелять», — мысленно добавил он.
Когда среди сухой травы потянулись рыжие языки голой земли, Брикс понял, что скоро будет видно и ранчо. Но в следующую минуту ему показалось, что он заблудился — куда-то исчезли знакомые силуэты конюшен, еще недавно высившиеся на холмах.
— Ночью был пожар, — сказал Ахо. — Все небо светилось. Хорошие были конюшни у Коннорса.