Дар речи вернулся к Илье Остерману только на спуске с перевала.
— Кира! Что молчишь? Погони не видно?
Кирилл, до сих пор стоявший на подножке с винчестером, забрался в коляску и ответил уже оттуда:
— Погони не видно. Зато видно кое-что другое. Ой, ребята, я уже не жалею, что билеты пропали…
— Черт возьми! — Илья повернулся к Инес. — Кто был тот тип, в кого ты стреляла?
— А вот этого я тебе никогда не скажу, — ответила она, прижимаясь лицом к его плечу.
Впрочем, эту страшную тайну они раскрыли уже через два дня, отдыхая в доме Мануэля и разбирая бумаги, обнаруженные среди денег и множества золотых безделушек.