Я осталась посреди площадки. Автомобиль с пугающей скоростью летел на меня. Скрежет тормозов, он остановился, едва не ткнув меня бампером.
Я села рядом с водителем, с силой хлопнув дверцей.
Мы оба молчали.
Дилан свернул в Бромли, к станции. Мое время истекало.
— Послушай, — заговорила я наконец, — может, подбросишь меня домой? Не хочется ехать на электричке.
— Общественный транспорт не для нас, так, что ли?
— Нет, просто я хватила лишку. Не хочется ехать в поезде в подпитии.
Он коротко рассмеялся:
— И что, мне тащиться с тобой в Кент?
— Это ведь не так далеко. Ну пожалуйста!
Тяжкий вздох дал мне понять, что я испортила человеку день, однако на повороте он покорно свернул на А-2. Надежда чуточку ожила: он все-таки везет меня домой, хоть и держится так враждебно. Откинув голову на спинку кресла, я пыталась сосредоточиться. Алкоголь туманил мозги. Любая фраза казалась либо глупой, либо слишком жалобной, либо эгоистичной. Как подступиться к упрямому человеку? Как переубедить?
Я подавила желание положить руку ему на колено. Ужасно хотелось дотронуться до него, и, если слова не подействуют, вдруг поможет прикосновение? Да ведь он холодно и равнодушно отодвинет мою руку, вернет ее на место.
Приоткрыв глаза, я поглядела на Дилана.
Мы ехали по двустороннему шоссе мимо Блэк-Принса. Еще минут сорок, и я дома, единственный шанс будет упущен. Дилана я больше не увижу.
— Я так боялась за тебя, — шепнула я.
Мне казалось, он не слушает: он не реагировал, смотрел на дорогу прямо перед собой, словно в машине, кроме него, никого и не было.
— Я думала, ты умер. Думала, Фиц убил тебя.
Он с силой втянул воздух через нос. Если ему так тяжко со мной, зачем согласился везти?
— Как видишь, не убил. Я все еще тут.
— По клубу не скучаешь? — «Господи, сколько дурацких вопросов, когда же я найду правильный?»
— Нет.
— Чем занимаешься?
— Что?
— В смысле, ты работаешь?
— Нет.
Снова молчание. Я прикрыла глаза, сожалея о том, что попросила меня подвезти. Высадил бы меня на станции, и все уже было бы позади.
Наверное, я задремала. Разбудил негромкий щелчок поворотника. Я резко села и выглянула в окно:
— Ой, здесь не сворачивай!
— Почему?
— Я переставила баржу.
С крайней полосы, откуда он собирался поворачивать на Рочестер и Струд, «БМВ» вернулся в основной ряд. Сзади посигналили. Дилан глянул в зеркало заднего вида на сердитого водителя.
— Ладно, — сказал он, — где твоя лодка?
— В Аллингтоне. У Мейдстона. Извини, мне надо было предупредить заранее.
Мы уже выехали на Медуэйский мост. Под нами марина, где я прожила полгода, нашла добрых друзей, — и все рухнуло. Сверху я ее не видела. Только прямые линии автодорог и вдали слева Рочестерский замок, на его бастионе развевался флаг.
— Давно ты ее переместила?
— Пару недель назад. Трудненько пришлось, по правде говоря. Нужно было пройти через шлюз. Заплатила Кэмерону, чтобы он помог.
На это Дилан не ответил. На очередном повороте он свернул на Мейдстон, вниз по длинному крутому склону.
— Было трудно, — повторила я, хотя Дилан ни о чем не спрашивал. — С соседями по марине. Все они прекрасные люди, но они выбрали эту спокойную, тихую жизнь, понимаешь? А потом явилась столичная штучка и все им испортила. А уж Малькольм и Джози… Мы пытались. Мы обо всем поговорили. Но Джози все равно винит меня. Я и сама себя виню.
— Ты не виновата, — разлепил он наконец губы. — Он сам, идиот несчастный, привел к вам Фица.
— Нет, — возразила я. — Это сделала я. Малькольм просто поторопил его.
Дилан снова умолк, сосредоточив внимание на коротком отрезке М-20, ведущем обратно в Мейдстон. Больше выдержать молчание я не могла. Слишком быстро летели минуты, как песок сквозь пальцы уходило драгоценное время, которое оставалось мне провести с Диланом.
— Там тоже хорошо, — продолжала я. — Не марина, всего лишь несколько причалов, и хороший паб, с рестораном. Есть и душевые — для байдарочников, но я пользовалась ими до прошлых выходных, пока не закончила ванную. В этой части реки, выше шлюза, не ощущается прилив. Вместо противных чаек — утки и лебеди. Красивое место. Тебе понравится.
— Понравится мне?
Приободрившись, я улыбнулась ему:
— Думаю, да.
— Насчет паба — это неплохо.
— Придется идти через шлюз. Я на другом берегу.
— И там все нормально? Безопасно?
— Да, я чувствую себя в безопасности.
— Отлично.
Может, потому, что мы уже были далеко от Лондона, я почувствовала, как он оттаивает. Плечи уже не так напряжены, пальцы не впиваются в руль.
— И с судном все в порядке?
— Вроде бы да. Ремонт еще продолжаю, но скоро закончу и продам его.
— Зачем? — Впервые после Чизлхерста он взглянул на меня в упор.
— Я там больше жить не смогу. Думала, поможет, если переселиться в другую марину, а не помогло. Слишком много всего случилось на этой посудине. Куда ни глянь — все об этом напоминает. О том, как Фиц выстрелил в Малькольма, о том, что хотел сделать со мной Арнольд. И как тебя чуть не забили насмерть.
— Нельзя же отказываться от мечты. Пройдет какое-то время…
Я покачала головой:
— Ничего не изменится. Я не смогу там оставаться. Следующий поворот налево. Здесь — видишь?
Автомобиль свернул на Касл-роуд, замедлил движение: дорога постепенно сужалась. У меня оставались считаные минуты. Последние минуты с Диланом.
— Что же ты будешь делать? — спросил он.
Только бы не заплакать! Только не сейчас. Я сморгнула слезы.
— Не знаю, что я буду делать.
Господи, как я хотела услышать от него: «Поедем в Испанию. Поедем вместе!» — но он молчал.
Конец дороги, круг с выездом к дому смотрителя шлюза, а за ним — парковка, она же эллинг. Прибыли. Захрустел гравий под колесами, машина остановилась. В нескольких метрах от нас у бетонного причала стояла «Месть прилива». Между узкими баржами она казалась не к месту: великан, взрослый среди ребятни. Она господствовала над берегом.
Я затаила дыхание:
— Ты поднимешься на борт?
Дилан покачал головой.
— Не могу, — ответил он и буквально заскрежетал зубами.
— Чего не можешь?