Что он такое говорит? Нельзя, нельзя его слушать! Лучше думать о том, как отсюда выбраться!
— Зачем ты все это устроил? — все-таки спросил я.
— Был у меня один информатор... Очень перспективный парень! Кто-то из жителей деревни одолжил ему крупную сумму, а возвращать-то всегда не хочется! Вот я и решил показать, как умею помогать друзьям...
— И ради этого уничтожил целую деревню?
— А что делать, если все вьетнамцы на одно лицо? — оглушительно захохотал Хольцер.
— Чушь! Мог бы просто дать своему информатору денег...
— Да ладно тебе, Джон! Будто не помнишь, что творилось в штабе! — веселился Хольцер. — Наши командиры за каждый цент тряслись, а патроны — пожалуйста, бери, сколько хочешь! В конце концов, что такое деревня Ку-Лай? Десяток убитых вьетконговцев, велика ценность! А сколько возни было бы с выбиванием денег, сколько головной боли!
Наверное, впервые после войны меня охватило черное отчаяние. Еще несколько минут — и я умру, а Хольцер выиграет, как выигрывал всю жизнь. Странно, но смерть меня вовсе не страшила. Гораздо ужаснее было то, что много лет назад я совершил по его милости.
— Я тебе не верю, — проговорил я, пытаясь выиграть время. — Чего ради ты так старался? Не из-за денег же! Тридцать пять лет прошло, а ты был и остаешься нищим чиновником в дешевом костюме.
— Какой же ты балбес, Рейн! — сочувственно проговорил Хольцер. — До таких лет дожил, да так и не понял, что к чему. Услуга за услугу, именно так и делаются дела. Мой информатор подкинул сведения, с помощью которых удалось отследить и пресечь поставки оружия Хо Ши Мину. А вы, ребята, хоть особых проблем не создавали, но раздражали коммунистов безмерно. Еще бы, в самом тылу работали! Вот они и запросили сведения о намечающихся вылазках диверсантов. Чудесный получился бартер: шило на мыло, хотя в моем случае мыло оказалось золотым!
Кажется, он говорит правду, и возразить мне нечего.
— Еще небольшая деталь, прежде чем мои ребята вышибут тебе мозги, — возбужденно зашептал Хольцер. — Это я предложил командованию послать тебя за Клёвым Чокнутым!
Горло судорожно сжалось. Еще немного, и меня вырвет прямо на этого придурка...
— Вообще-то неотесанные монтаньяры привлекли мое внимание по чистой случайности. Зато я сразу понял, кого к ним послать. Джона Рейна, школьного товарища их свихнувшегося командира! Лучшей кандидатуры не найти!
Все кончено, меня сейчас убьют, а на душе так легко и спокойно.
— Само собой, я позаботился, чтобы о твоем подвиге узнали. «Только между нами» — очень милая фраза. Милая и удобная, а на практике означает: «Проследи, чтобы новость попала в газету»!
Я его не слышал. В сознании мелькали образы далекого прошлого: мы с отцом впервые поднимаемся на Фудзияму. Оделись мы слишком легко и, окоченев, по очереди предлагали вернуться домой. Но недоступная вершина манила, и, собрав волю в кулак, мы в конце концов на нее поднялись...
— Представь, что подумали люди? «Ну что за человек! Подло убил лучшего друга!» Да после этого ребята из твоего отряда разбежались кто куда! Думаешь, они могли тебе доверять? Кажется, моя... э-э-э... откровенность погубила твою военную карьеру! Новобранцы шарахались при одном упоминании твоего имени, а командование согласилось с характеристикой «узкоглазый ублюдок, убивший товарища». Завидная репутация, правда?
Папа любил рассказывать о нашем восхождении гостям. Кажется, он хоть немного, но гордился мной.
— Ты что, язык проглотил?
Странно, что я вспомнил об отце. Может, он меня зовет?
Соскучившийся Хольцер поднялся и подошел к своим громилам.
— Здесь его не убивайте: военная база слишком близко. В файлах министерства обороны наверняка сохранилась его стоматологическая карточка. А вдруг тело опознают? Могут выяснить, что он подданный США, а там и до меня недалеко. В общем, увезите куда-нибудь подальше.
Один из парней почтительно открыл дверь, и Хольцер вышел.
Хлопнула дверца, и раздался хруст гравия. Две машины отъехали, значит, здесь стоит еще одна. Вот бы узнать, сколько человек караулит на улице!
В вагончике остались двое, лица хмурые. Может, устроить драку? После того, что наговорил Хольцер, сердце жаждет крови!
— Наручники сильно натирают, — медленно поднимаясь, сказал я. — Может, снимете?
— Не хнычь, — мерзко заржал один из парней, — терпеть осталось недолго.
— Но руки-то болят! — не унимался я и попробовал поднять локти. На лице громилы читалось отвращение. — Кажется, судороги начинаются, — пролепетал я и начал энергично вращать плечами. Граната скользнула вниз по рукаву.
Что-то она медленно падает. Черт, все из-за наручников: они стянули рукав! Лучше было протолкнуть ее на спину, а потом аккуратно поймать... Ладно, сейчас уже поздно что-то менять!
Резко опустив руки, я запрыгал на одной ножке.
— Мне нужно отлить!
Парни переглянулись: кажется, меня считают круглым идиотом.
С каждым прыжком граната падала все ниже и наконец рухнула в мои цепкие пальцы.
У вспышки пятисекундный таймер — если сорвать чеку слишком рано, громилы успеют шмыгнуть за дверь, если промедлю, могу остаться без руки. Не самый лучший способ снять наручники!
Сорвав чеку, я начал считать: один...
Парень, стоявший слева от двери, схватился за автомат.
Два...
— Подождите секунду, подождите! — надрывая горло, заорал я.
Три...
Громилы с отвращением переглянулись. Ясно, что они думают: «А Хольцер говорил, что этот урод опасен!»
Четыре... Зажмурившись, я повернулся к ним спиной и резким движением кисти швырнул гранату. Судя по звуку, она упала на пол, покатилась, раздался грохот, и взрывная волна швырнула меня на пол.
Я катался по полу, пытаясь привести в порядок дыхание. Ощущение как на большой глубине: сильно давит на барабанные перепонки и нечем дышать.
Парни Хольцера выглядят ничуть не лучше: оглушенные и ослепленные, катаются по полу. Сделав глубокий вдох, я попытался встать на колени. Не тут-то было: тут же потерял равновесие и упал на бок.
Поднявшись на четвереньки, один из парней принялся нащупывать автомат. Нужно срочно подняться, тем более что громила шарит вокруг себя и вот-вот найдет «пушку».
Выставив дрожащую левую ногу вперед, я попытался подняться, но снова упал. Без рук-то равновесие не удержишь.
Ловкие пальцы вот-вот схватят автомат...
Перекатившись на спину, я низко опустил сцепленные наручниками руки и, бешено дергаясь, поставил в получившуюся петлю сначала одну ногу, потом вторую. Таким образом руки оказались впереди, и я смог подняться на четвереньки. Не успев обрадоваться, я увидел, что автомат уже вернулся к хозяину.