— В названном окне, — прохрипел незнакомец, — на имя Ролло Барнетта оставлен билет. Дата открытая, но вам лучше прилететь завтра в первой половине дня. — В трубке раздались короткие гудки.
Я стоял какое-то время, тупо уставившись в окно.
По дереву рядом с верандой шмыгнула белочка. Я проследил за ней взглядом и вдруг осознал, что все еще прижимаю трубку к уху.
Резко опустил ее на аппарат. Поискал номер телефона «Американских авиалиний», позвонил. Служащая, назвавшаяся Кейлой, сказала, что на мое имя действительно оставлен билет с открытой датой, Лос-Анджелес — Денвер, первый класс, туда и обратно.
— Там сказано, кто его купил? — спросил я.
— Мистер Харви Грант, — ответила Кейла.
— Какой еще Харви Грант? — пробормотал я.
— Что вы сказали, сэр?
— Извините. Это я себе.
— Желаете забронировать рейс?
Я задумался.
— Сэр, так вы будете бронировать?
— Да, Кейла, думаю, следует забронировать. Какой завтра самый ранний рейс?
* * *
В восемь пятьдесят утра мой автомобиль уже был поставлен на краткосрочную стоянку, а я в здании аэровокзала у киоска с солеными орешками открывал конверт с символикой «Американских авиалиний».
Рука чуть подрагивала. Неужели начал проявляться синдром высоты? Что-то рановато. Кроме билета, в конверте оказались два факса: адрес в Денвере и ксерокопия статьи из вчерашней «Денвер пост». Я начал читать.
«Венеция, Италия. Сегодня здесь произошла ужасная трагедия. В известном антикварном магазине возник пожар, уничтоживший все здание. В огне погиб его владелец, Фаусто Аррецьоне. Сгорела, по-видимому, и бесценная страница из тетрадей Леонардо да Винчи. Несколько дней назад Аррецьоне позвонил в знаменитое художественное училище на базе музея, „Галери дель Академия“, и сообщил, что является обладателем страницы с рисунком Леонардо, на котором изображены Круги Истины, предположительно ключ к местонахождению легендарного Кинжала Медичи.
Известно, что в 1491 году флорентийской правитель Лоренцо де Медичи заказал Леонардо изготовить кинжал в память о младшем брате, Джулиано, смертельно раненном врагами семьи Медичи при попытке государственного переворота. Леонардо так и не передал кинжал правителю. В 1608 году был обнаружен манускрипт Леонардо, так называемый Кодекс Арундела, в котором помещен рисунок кинжала, а рядом следующие слова…»
Сквозь назойливый шум аэропорта я отчетливо услышал голос отца, который прочитал мне незадолго до гибели записку Леонардо.
«Произошло необъяснимое. Отливая заготовку кинжала для Лоренцо Великолепного, я составил сплав, оказавшийся легким как воздух. Тщетны были попытки вновь его расплавить. Не удалось кинжал и деформировать никаким образом. При любых, даже самых сильных, ударах на нем не оставалось ни малейшей вмятины. А острота лезвия такова, что это недоступно человеческому пониманию. Нельзя сейчас отдавать такой материал в руки людей. Он будет использован только для изготовления смертельного оружия. И ни для чего другого. А я считаю войну отвратительным безумием. Остается лишь уповать на будущее, когда миром будет править наука, а не обремененный злыми намерениями человек сможет найти применение моему удивительному открытию для благородных целей.
И я решил оставить этот кинжал человеку будущего, который найдет путь к нему через Круги Истины».
— Круги Истины, — повторил я вслух.
Человек из Винчи, который покупал птиц в клетках и тут же выпускал их на волю, этот человек открыл чудесный сплав и, чувствуя ответственность за судьбы мира, оставил его для человека будущего. Почти пятьсот лет назад спрятал Кинжал Медичи в надежном месте и оставил зашифрованное послание, которое назвал Круги Истины. Они должны указать путь к Кинжалу.
Я уже догадывался, о чем говорится в последних абзацах статьи.
В 1980 году во французском городке Амбуаз впервые была найдена страница из записок Леонардо да Винчи с Кругами Истины, которая оказалась трагически утраченной при катастрофе в Атлантике частного самолета, перевозившего реликвию в Вашингтон, в Национальную художественную галерею. Пилот погиб. После этой трагедии никакой надежды на воссоздание легендарного Кинжала Медичи не было. До недавней находки.
Представитель «Галери дель Академия» сообщил, что с документом очень кратко ознакомился один из сотрудников. Там действительно были изображены круги. Однако копию страницы сделать не удалось. Скорее всего она погибла в огне.
Я заглянул в конверт. Там, кроме воздуха, больше ничего не было. Положил адрес и статью в карман, билет в другой, купил пакетик жареных кэшью и, сосредоточенно жуя, двинулся на посадку.
Неужели гибель отца как-то связана с Кругами Истины Леонардо, указывающими путь к Кинжалу Медичи? И кто такой этот Харви Грант?
Спустя три часа пятьдесят минут я припарковал взятый напрокат «мустанг» у красивого особняка начала двадцатого века. Справа открывался вид на живописное озеро. Деревянная резная табличка гласила: «ИВОВАЯ РОЩА ― ПРИЮТ СПОКОЙСТВИЯ».
Широкие кирпичные ступени вели на просторную веранду, уставленную цветущими растениями в глазированных керамических горшках. Я позвонил в колокольчик, висящий рядом с массивной дубовой дверью. Через несколько секунд появилась веснушчатая женщина средних лет в бифокальных очках на остром носу, в белом форменном костюме медсестры и туфлях на резиновой подошве. На лацкане куртки идентификационная карточка с надписью: «ПЕГГИ».
— Здравствуйте. Что вам угодно?
— Здравствуйте, Пегги. Я ищу… одного пациента.
— Находящихся здесь людей мы пациентами не называем, — произнесла она вежливым тоном. — Это хоспис, мистер…
— Реб Барнетт, — сказал я.
— Люди приходят сюда, чтобы закончить свою жизнь в спокойной атмосфере, мистер Барнетт.
— Я ищу Харви Гранта. Он здесь?
— Мистер Грант? Да. Он здесь.
— Кто он? Вы можете о нем что-нибудь рассказать?
Пегги прикрылась ладонью и чихнула. Затем, коротко извинившись, исчезла и вскоре вернулась с прижатым к носу бумажным носовым платком.
— Аллергия. Случается со мной каждый год.
Я вошел за ней в вестибюль, просторное светлое помещение, и повторил вопрос насчет Харви Гранта.
Пегги промокнула платочком нос.
— Извините, но мы не имеем права обсуждать наших гостей. Это против правил. Пойдемте, я провожу вас к нему.
Вслед за Пегги я поднялся по широкой деревянной лестнице с изящными резными перилами, покрытой роскошным серым ковром. В конце длинного коридора она остановилась у комнаты с полуоткрытой дверью. Постучала, затем вошла. Я — следом за ней.
Шторы в комнате были задернуты, освещение тусклое. На столе в вазе — свежесрезанные цветы. В углу — металлическая двуспальная кровать, на ней старик. Почти лысый, если не считать нескольких редких пучков серебристых волос. Изможденное лицо обтягивала очень бледная кожа. Глаза закрыты. Его вполне можно было принять за покойника. Но, присмотревшись, я заметил слабое шевеление грудной клетки, а потом и расслышал тяжелое, хриплое дыхание.