Я стащил с девочки джинсы, свитерок, закутал в свою ковбойку и уложил на топчан. Сам устроился в кресле-качалке, в соседней комнате. Нужно было разыскать ее родителей, и вообще… Мысль эта мелькнула и тихо угасла. Успеется. Утро вечера мудренее. Тем более, что до утра осталось… Хотя зимой ночи длинные…
Уткнувшись в плед, я снова уснул.
Мне снилось, что я замерзал…
— Не спи, замерзнешь.
Разлепляю веки и вижу перед собой лицо девочки — Ты кто? — Ее огромные серые глаза смотрят на меня серьезно и требовательно.
— Конь в пальто.
— А-а-а… — Похоже, ответ ей понравился. — А где мы?
— В Швейцарии. Из окна — вид на Женевское озеро.
— Понятно. — Девочка оглядела комнату, взгляд ее задержался на надписи на стене. — Шировой?
— Нет. Просто сонный.
— На «колесах»?
— С устатку.
— Живешь здесь?
— Угу.
— А хата чья?
— Народная.
— Сторожем, что ли?
— И дворником.
— Ясно. Как тебя зовут, дворник-затворник?
— Дрон.
— Что-то я о тебе не слышала.
— Еще услышишь…
— Блин, как мне хреново!.. Закурить есть?
— Ага. — Бросаю ей пачку «Кэмела», девочка ловко поймала, извлекла сигарету, подхватила брошенную следом зажигалку, прикурила. То, что я ошибся насчет ее возраста, — очевидно. Но думаю, ненамного. А вот с жизненным опытом у нее, видно, вполне все в порядке…
— Кайфно. У тебя тут кофе водится?
— Должен бы. Посмотри на кухне.
— Тебе принести?
— Да.
Девочка появилась через несколько минут с подносом на котором дымились две большие чашки кофе.
— А с едой у тебя не очень. И сахару тоже — пять кусков. Чего, на мели сидишь?
— Когда как.
— Значит, как все.
— Как тебя зовут? — спрашиваю девочку.
— Ты что, тоже ни фига не помнишь?
— Смотря что…
— Я — Аля. Разве нас не Тор познакомил? Еще осенью? Встряхиваю головой. Или я не проснулся еще, или действительно примерз. И все происходящее — бредовая галлюцинация. Насколько мне помнится, Top — это бог-громовержец в скандинавской мифологии. А вот кто такая Аля там же — не помню.
— Кто такая Аля?
Девочка смотрит на меня встревоженно:
— Аля — это я. Ты что, на полной измене? У тебя есть чего-то на раскумар?
— Кому?
— Тебе. Тебя же трясет всего. Тремор.
Выпиваю кофе глотками — горячий. Меня точно трясет. Пробег по зимнему бездорожью и собственному разгильдяйству не прошел без последствий. Судя по всему, у меня температура. И немаленькая. Какая — узнать не удастся, ибо градусника не держу. И раскаленность собственного тела никогда не измеряю из принципа: начал болеть — значит, больной. А так леченая простуда проходит за семь дней, а нелеченая — аж за неделю.
Одно мне ясно: пора прекращать этот диалог параноика с шизофреником.
— И все-таки мне очень хреново… — произносит Аля. Потом смотрит на меня — все так же внимательно, но уже по-новому… Действие сонников ослабевает, значит, память заработала. — Нет, Тор нас не знакомил. Кто ты такой? И откуда ты взялся? И вообще — как я сюда попала и где моя одежда?
— Твоя одежда в ванной…
Не дослушав, девочка вылетела из комнаты. Все ее вещи я попросту забросил в таз, засыпал порошком не стирались они с полгода, а образ жизни она вела, надо полагать, далекий от домоседства… Все, что было в карманах, а именно: губную помаду, два презерватива, расческу и пустой пласт берлидорма, — выложил на подзеркальник.
Возвратилась она через полминуты, похожая на дикую кошку: верхняя губа чуть приподнята, глаза прищурены, в правой руке зажаты ножницы.
— Я тебя сейчас убью, гад. Прикончу, понял?
— Еще бы… Насмерть?
— Ты… Ты меня колол! Сука! — Девочка закатала рукав и показала «трассу», оставленную иглой.
— Капельница…
— Какая капельница? Ты меня ширнул, потом раздел И трахнул! Ты меня трахнул?
— Нет. А зачем?
— Что — зачем?.. А одежду намочил нарочно, чтобы я слинять не смогла? Так?
Как мне это надоело! И еще — я разозлился. Чуть раскачиваюсь назад и рывком встаю с кресла.
Потягиваюсь.
— С добрым утром…
— …тетя Хая. Кто ты такой?
— Дронов Олег Владимирович. Ученый-аналитик. Насчет аналитика, да еще и ученого, я, разумеется, приврал, но уж очень хотелось произвести на ребенка впечатление.
— Тремора у меня нет, а есть начинающаяся простуда. Это первое. Тебя я нашел в собственном подъезде, у батареи, в полной отключке. Отвез в больницу.
Там тебе сделали промывание желудка, прочистили кровь капельницей, отсюда «трасса» на руке. Это второе. Никакого Тора я не знаю. Это третье. И последнее — одежду твою бросил стирать, потому что эти грязные тряпки трудно назвать одеждой для нормального человека. Если тебе невтерпеж, можешь их высушить на батарее или утюгом и выметаться к чертовой матери. У меня все. Да, и ножницы положи, пожалуйста, на место.
Девочка застыла на секунду, губы ее затряслись, из глаз покатились слезы…
— Почему… Почему…
Я подошел, погладил по голове, девочка уткнулась мне в грудь, .подняла заплаканное лицо:
— Почему ты меня подобрал? Ведь никто же не подобрал… Всем на всех наплевать…
— Ты плохо думаешь о людях.
— А что в них хорошего… Насмотрелась я на людей…
— Значит, это были вовсе не люди…
— А кто?
— Так… Труха.
— Но ведь никто же не подобрал… Вчера…
— В полвторого ночи жители редко по подъездам слоняются.
— А ты чего?
— Из командировки возвращался…
— Ну и прошел бы мимо…
— Мне не нравится, когда дети умирают в подъездах.
— Я не ребенок. Давно.
— Так сколько тебе лет?
— Какая разница…
— А все-таки….
— Пятнадцать… Будет… В куклы я давно не играю.
— А жаль.
— Что?
— Аля… Кстати, что за имя такое? Восточное, что ли? — Да нет.
Нормальное, русское. Александра. Сокращенно — Аля. Саша мне как-то не нравится.