«В подземный город?»
«Да. Он называет его Изумрудный город. Как в сказке». «Не верю я ни в какие сказки… Совсем». Гм… Очень занимательно… Очень… «Сегодня мне всю ночь снились две необыкновенные крысы. Право, этаких никогда не видывал: черные, неестественной величины! пришли, понюхали — и пошли прочь…»
«Изумрудный город — мнимый, его как бы не существует… И опасности там — только для дневных люд А я — человек ночи».
Top — в германо-скандинавской мифологии бог грома и бурь, защищающий богов и людей от великанов и страшных чудовищ… И вдруг-человек ночи? Стоп. Сказки.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор…»
Преодолеть простор — и попасть в клетку. Для крыс?..
Похоже, я впадаю в маразм и метафизику… Хотя.
«Мы ждем от тебя нетрадиционных подходов…»
«Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам…»
А что дети понимают лучше взрослых? Сказки!
Кто главный герой русских сказок?
Дурак. И если учитывать, что дурак — это особый, парадоксальный склад ума…
А где искать дураков ныне? Понятное дело — в дурдоме!
— Лека… Знаешь, что главное в искусстве жить?
— Жить хорошо.
— Не-а. Главное — оказаться в нужное время в необходимом месте. Где только тебя и не хватает.
— Ну и где тебя не хватает?
— Ты удивишься, но-в сумасшедшем доме!
— Олег… В Америке люди совсем не умеют удивляться… Разучились, что ли?
Боюсь, что и я тоже…
— Брось… То, что дано Богом, — никуда не денется… Умение удивляться — это и есть умение любить.
Бычкую сигару — дворовое воспитание, подхожу к Леке. Она стоит у окна спиной ко мне.
— Знаешь, Дрон… Это только в России так могут: пятеро здоровых мужиков полчаса возятся у канализационного люка, а воды так и нет! Можно ругать Америку сколько угодно, но такого маразма там давно не встретишь!
— Зато — борьба за занятость, — отвечаю я автоматически и бросаю взгляд на парней внизу… Идиот! Дебил! Кретин!
Подхожу к телефону, снимаю трубку. Как и следовало ожидать — гудка нет.
— Ты хотел позвонить?
— Ага, 02, и сообщить о готовящемся разбойном нападении.
— На кого?
— Милая барышня, мы с вами в положении…
— В смысле?
— В смысле — в ситуации. Хреновой, как толстый полярный лис.
— Кто?
— Полный песец.
— Я Первый. Второй и Третий — пошли! Двое мужчин у ремонтной машины о чем-то вроде заспорили — слышался мат, — резко развернулись и двинулись к подъезду дома Дронова.
Двое других на крыше закончили возиться с антенной и скрылись в «скворечнике»…
Макбейн вышел из подъезда, ни на что не обращая внимания, деловито прошел через двор к улице. Возле одного из домов он еще загодя заприметил «Запорожец»; к его удивлению, дверь оказалась заперта, хотя рухлядь эта если на что и годилась — так только в металлолом. Но и сигнализации он не опасался — аккуратно вскрыл дверцу, сел в салон, завел мотор, загудевший как дизель, вернулся, уже на машине, к дому, остановил на взгорке, поставил на «ручник», приладил пластиковую взрывчатку под приборный щиток, выставил детонатор на сорок пять секунд, немедля покинул автомобиль, снял тормоз, легонечко прикрыл за собой дверцу. «Запорожец» плавно покатил вниз, прямо к стоящему посреди дороги Фургону «Мосводоканала»…
Макбейн скрылся за домом, почти бегом пересек двор. Это его движение заметили сидевшие в неприметном «москвичке» трое мужчин. Двое выбрались из салона последовали за американцем. Зайдя за угол, они успели заметитъ только его спину — мужчина скрылся за углом. Двое рванули вслед…
* * *
— Стрелять умеешь? — спрашиваю Леку.
— Было бы из чего.
В холле выламываю декоративную панель, из образовавшейся ниши вынимаю револьвер «кольт спешиал 0, 357 магнум», пистолет Стечкина с двумя запасными обоймами, гору револьверных патронов россыпью.
— Ну и?..
— Чем богаты… Что предпочитают сержанты ВМ США?
— Пистолет.
Судя по тому, как девчонка поймала оружие и деловито осмотрела, пользоваться им умеет. Командую:
— Отойди от окна! — хотя и сам чувствую нелепость приказа. Если бы нас хотели снять, давно бы сделали это, пока мы маячили за тюлевой занавеской, как Персей с Андромедой… Нет, ребятам нужно показательное выступление! А вообще — настроение препаршивое. И очень тянет спеть «Варяга». Ребячество вообще-то, но хочется!
Ладно, у бойцов тоже еще приключения впереди: простым кумулятивным снарядом дверцу в мою избушку не открыть, будут работать «пластиком», потом скорее всего что-нибудь типа ручного пехотного огнемета… Работает эта машинка отменно…
— Как только собьют дверь — огонь!
— Ага.
Сам застываю в холле с «хлопушкой», стараясь контролировать и входную дверь, и лоджию.
Шанс у нас один: сразу завалить парня с огнеметом и прорываться… Хотя, если честно, то никаких!
А в голове вертится всего одна мысль, глупая, бездарная и безнадежная: «И почему люди не летают?!»
Из квартиры, располагавшейся прямехонько над, квартирой Дронова, вышли пятеро. Трое остались. Один сидел в кресле и напряженно курил. Двое — со снайперскими винтовками в руках — контролировали дом напротив.
Вышедшие разделились. Трое застыли в «предбаннике», контролируя лестницу сверху; двое спустились на два пролета. Лифт был отключен загодя…
«Запорожец» катился вниз по склону, набирая скорость. Водитель фургона заметил приближающийся автомобиль.
— Что за уеб… — Вдруг словно что-то ударило изнутри — упал под рулевое колесо. «Запорожец» налился огнем словно перезревший томат соком, ухнул выдохом взрыва.
— Четвертый вызывает Первого, прием.
— Первый слушает Четвертого.
— Внештатная ситуация. Уровень «В».
— Понял. Есть установочные?
— Двое преследуют возможный объект.
— Первый понял. Конец связи.
* * *
— Первый вызывает Второго.
— Второй слушает Первого.
— Выпускай «альпинистов»…
— Есть.
Урфин смотрел на секундомер. Прошло уже полторы минуты, результатов — ноль.
И этот чертов взрыв! Через пяток минут может прибыть патрульно-постовая служба.
Придется ликвидировать. Хотя… Еще три минуты верных есть. Успеют.
Догонявшие Макбейна спешили. Слишком. Завернув за угол, они не увидели никого. Переглянулись. Американец появился из подъезда и быстро зашагал прочь от дома. До людной улицы ему — только пересечь двор. Преследователи переглянулись, один утвердительно кивнул; они побежали, на ходу доставая оружие. Американец резко развернулся. Два хлопка слились в один — бежавшие словно споткнулись о препятствие, какое-то время еще двигались вперед по инерции и упали ничком.