Стараясь не шуметь, пленники разрезали кинжалом часть одежды и привязали старика к спине сына. Самым трудным оказалось протиснуться в узкое окно: слепец был высоким и костистым, Али-Реза тоже отличался крепким сложением, поэтому пришлось потратить драгоценное время, пока молодой шейх с отцом за спиной вылез наружу, уцепился за веревку и повис над бездной. Видимо, Нафтулла понял, что пленники решились бежать и начали спуск, поэтому он снизу натягивал канат, не давая ему раскачиваться. Наверху, как мог, помогал Федор Андреевич. Вся затея с побегом при содействии коварного торговца казалась ему сущим безумием, но что еще оставалось делать? Лучше болтаться на веревке над пропастью, чем на виселице или лезть на верную гибель в схватке со стражниками.
Выдержит ли молодой шейх страшное напряжение спуска с отцом за плечами? При всей силе и ловкости Али-Резы в кромешной тьме спускаться на узкий карниз над пропастью непростое занятие – одно неверное движение, и даже отчаянный предсмертный крик поглотит глубокая пропасть, горы сохранят мрачную тайну. И сможет ли спуститься сам Федор Андреевич? Вдруг, как раз в тот момент, когда он начнет спускаться, стража войдет в комнату? Они увидят болтающуюся за окном веревку и сразу все поймут: чего им стоит рубануть по ней саблей? Зачем тогда тебе сила и ловкость?
Казалось, Али-Реза спускался целую вечность – так томительно-медленно текло время. Капитан уже весь извелся в ожидании условного сигнала: если все в порядке, молодой шейх должен дважды сильно дернуть за веревку. От нервного напряжения на лбу Федора Андреевича выступила легкая испарина. Он настораживался при каждом шорохе и прислушивался: не идет ли стража? Кто знает, какая ерунда может взбрести в голову этим диким людям?
Когда он уже совершенно потерял всякое терпение веревка, наконец, дважды дернулась. Торопливо перекрестившись, Кутергин протиснулся в окно и сел на подоконник. В лицо пахнуло ночной прохладой в ушах тонко свистнул ветер, и на мгновение мутной волной подкатил к горлу страх – сейчас предстояло повиснуть между небом и землей на паутинке. Вцепившись в веревку и. упираясь ногами в стену, капитан начал спускаться. И сразу же стало спокойнее на душе: теперь бояться некогда.
Стена оказалась неровной, из нее торчали острые, как зубы дракона, камни, и Федор Андреевич подумал, каково пришлось Али-Резе, спускавшемуся с отцом на спине. Иногда из-под подошв сапог осыпалась мелкая каменная крошка. Капитан поднял голову, увидел смутное пятно света в окне комнаты и быстрее стал перебирать руками шершавую витую веревку – не приведи Бог снова очутиться там, откуда он только что выбрался. Еще выше на фоне неба чернела крыша горного приюта исмаилитов, а над ней холодно и загадочно мерцали редкие звезды.
Внизу густо лежала непроглядная темень. Но вот из нее постепенно выплыло неясное светлое пятно, и русский догадался: это стоящий на карнизе человек. Ладони саднило, временами возникало ощущение, будто веревка давно содрала всю кожу. Поэтому офицер вздохнул с облегчением, когда его подхватили и помогли, встать на узкий, шириной не более аршина, карниз, козырьком нависавший над пропастью.
– Осторожно, – тихо предупредил Нафтулла. – Прижмись лицом к стене и двигайся за мной боком. Дай руку!
Федор Андреевич не видел торговца, но узнал голос. Он ощупью нашел плечо азиата и ухватился за рукав его халата. Бочком, осторожно переставляя ноги, капитан пошел следом за Нафтуллой по карнизу, судорожно цепляясь пальцами свободной руки за малейшую неровность. Сажени через две карниз немного расширился, еще несколько шагов, и они очутились в глубокой нише или расщелине – разглядеть как следует мешала темнота, но такие подробности сейчас мало интересовали Кутергина. Торговец молча сунул ему в руки конец другой веревки и подтолкнул в спину, приказывая лезть наверх. Капитан полез.
К счастью, подъем оказался не столь долгим. Вскоре он добрался до каменистой площадки. Али-Реза помог русскому выбраться на нее и тут же зажал Федору Андреевичу рот, показав на стену горного приюта: беглецы были прямо у ее подножия. Спустя минуту на площадку выбрался Нафтулла. Он отвязал веревку, быстро смотал ее в кольцо, привязал к свободному концу камень и швырнул в пропасть.
– Там ворота, – едва слышно прошептал купец, показав направо. – Ни звука! Идите за мной.
Легко ориентируясь в темноте, он провел беглецов через нагромождение камней и нырнул в заросли колючих кустов, звериным чутьем отыскивая верную дорогу. Нафтулла очень торопился поскорее убраться как можно дальше от горной крепости исмаилитов, но маленький отряд двигался медленно из-за слепого шейха – в этих местах и зрячий днем поломает ноги, а уж ночью и подавно. То и дело приходилось сгибаться или вставать на четвереньки, чтобы пробираться по узкой тропе, и вскоре Кутергин совершенно потерял счет времени и перестал ориентироваться на местности. Он уже не представлял, где они сейчас находятся, – тропа то скатывалась в лошину, то поднималась в гору, то петляла в зарослях. Слабые отблески огней в замке исмаилитов мигали то справа, то слева, то вдруг оказывались почти над головой. Однако приходилось верить проводнику и безропотно следовать за ним.
Слепой шейх устал, и сын почти волоком тащил его за собой. Федор Андреевич слышал прерывистое, хриплое дыхание старика и искренне жалел его; но чем он мог помочь, когда сам с трудом продирался через кустарник и карабкался по камням, рискуя сорваться. И неизвестно, что притаилось в темноте: вдруг рядом глубокое ушелье, пропасть или яма? Стоит только сойти с тропы, и спутники не сумеют отыскать,пропавшего. Да и времени на поиски просто нет.
Отыскав закрытое со всех сторон скалами местечко, Нафтулла предложил сделать короткий привал.
– Они могли уже обнаружить наш побег и начать погоню, – хрипло сказал Али-Реза, бережно усаживая отца на камень.
– Ночью? – презрительно рассмеялся Нафтулла. – Здесь горы, а не степь или пустыня.
– Ты не боишься, что они узнают, кто нам помог бежать, и отомстят? – задал мучивший его вопрос капитан. – Веревка, по которой мы спустились на карниз, так и осталась висеть.
– Ее хозяин выехал из крепости исмаилитов перед заходом солнца, – хихикнул купец. – А я уехал еще днем, и это все видели. Кстати, с тебя причитается, урус-тюра! Ты не забыл?
– Утром, – лаконично ответил Кутергин. Не объяснять же Нафтулле, где и как спрятаны алмазы?
– Утром так утром, – легко согласился торговец и скомандовал: – Поднимайтесь, пошли. Осталось немного.
Тело казалось налитым свинцом от усталости, и встать стоило немалого труда. Федор Андреевич помог молодому шейху поставить отца на ноги, и маленький отряд вновь отправился в неизвестность.
Дорогой капитан размышлял: удастся ли изворотливому торговцу замести следы и убедить исмаилитов, что он не причастен к побегу пленников? Ведь ему волей-неволей когда-нибудь все равно придется встретиться с людьми Имама – не уедет же Нафтулла в Европу! Он неотъемлемая часть здешних гор, пустынь и степей, здесь его друзья и враги, семья и родные. Впрочем, есть ли у Нафтуллы семья и друзья? Скорее всего у него один-единственный друг – он сам. В конце концов Кутергин решил не ломать голову – пусть купец самостоятельно решает свои проблемы и спасает собственную шкуру. Главное, сейчас он помог вырваться из западни.