— Выбирайте, с кем.
— А вон с тем, конопатеньким.
— Где вы тут конопатых увидели? — оглянулся он в недоумении.
Из бокового люка торчала цветущая физиономия наводчика Андрея.
— А вы не смотрите, что их много, — успокоил он красавицу, — внутри почти пусто.
— Почти не считается, — улыбнулась Маришка. — Заходите лучше сами, хоть обедом накормим.
— А вас там много?
— Я, да маманя. Заходите, мы только что суп сварили.
Уговаривать никого не пришлось. Оставив на охране машины водителя и Стаса (от последнего выслушав ряд неаппетитных пожеланий), все бросились в дом.
— Немцы в селе есть? — спросил Сергей, открывая калитку.
Девушка прыснула.
— Он имел ввиду — чеченцы, — уточнил Макс.
— Конечно, есть.
— Они имели ввиду — боевики, — поправил друзей Денис.
— Нет, боевиков нет.
— Их счастье, — смело крякнул Сергей, заходя во двор.
Пожилая женщина в овчинной жилетке, увидев на пороге пятнистую ораву, всплеснула руками.
— О, господи, снова солдатики!
Денис, сообразив, что разрешение нужно было спрашивать у старших, остановился перед дверью.
— Не беспокойтесь, мы только водички попить. Не задержим.
— Ну, что вы, — приветливо улыбнулась хозяйка. — Для нас солдаты всегда желанные гости. Заходите.
Бойцы, разувшись у порога, вошли в просторную комнату, на которую им указали, сели на стулья и диван, что им предложили.
— Маманя, дров еще принесть? — крикнула из кухни Маришка.
Андрей, не дожидаясь ответа, вскочил с места и убежал помогать девушке. Остальные принялись разглядывать висевшие на стенах фотографии.
— Такое ощущение, что везде одна и та же деваха, — сказал Сергей, указывая на снимки, где были запечатлены супружеские пары (молодые казаки и казачки).
Денис тоже обратил внимание на некоторую похожесть девушек, впрочем, не более чем родственную. Хотя, именно этот факт его и заинтересовал. Связь между прошлым и настоящим приобретала совершенно конкретные очертания — образ Маришки. Это лишний раз доказывало, что кровь дедов не расплескивалась на дороге времени (как из ведер на коромысле), а сохранялась до последней капли. Имело ли то какое-нибудь отношение к делу — стоило призадуматься. Мозг человека устроен таким образом, что, размышляя над определенной задачей, он ищет подсказку в каждой мелочи, в любом событии. Наглядным примером тому — яблоко, упавшее на голову Ньютона. Но какая разгадка могла таиться в историческом прошлом Червленой? Или это опять плод фантазии, порожденной недостатком информации.
В комнату вошла хозяйка с тарелками в руках.
— Интересно?
— Конечно, — улыбнулся Денис. — Здесь, наверное, весь ваш род?
— Почти, — кивнула она, ставя на стол посуду. — Основателя нет.
— Тоже казак?
— Нет, драгун из России. Прапрабабка — казачка.
— И у меня.
— Неужто?
— Да. И, между прочим, отсюда родом. Правда, уехала еще в 19 веке.
— За военным, небось?
— Да, вместе с ним.
— А наша уговорила своего здесь остаться.
— Красивые у вас бабушки.
— Ох, — вздохнула женщина. — У нас в семье с годами ничего не меняется: девки родятся на одно лицо, мужья попадаются военные, живем испокон веку в крайней хате.
— А что, село никогда не расширялось?
— Станица, — поправила хозяйка. — Расширялась, конечно, но больше в другую сторону. В нашу — не особенно. А потом, когда притеснения начались — семья временно съезжала…
— Какие притеснения? — заинтересовался Макс.
— Ну, как какие? Власти сначала казаков выгоняли, нохчей звали, потом, наоборот. В общем, когда назад вернулись, пришлось заново строиться, и опять, с краю.
«Так вот каким образом в станицах появились кавказцы, — подумал Денис. — И после этого кто-то будет говорить, что мы пришли на чужую землю. Это Червленая-то, чужая земля? Это Маришка — нохчо?».
Подпоручик Шумницкий после освобождения из плена был ни жив, ни мертв. Рана его гноилась, тело пылало жаром, язык ворочался с превеликим трудом. Полковой лекарь сделал, что мог, но от страданий бедного офицера не избавил. Добрейший Евграф Аристархович распорядился тотчас закладывать коней и отправляться в Червленую. Спешным образом снарядив «оказию», а, по случаю, захватив с собой арбу с двумя болезными, пополудни вышли из крепости…
Кузьмич стоял на дозорной вышке, лениво потягивая трубочку. По улице неспешным шагом, прогибаясь под дюжим атаманом, пылил гнедой жеребец. День клонился ко сну.
— Я думал, то вышка горит, — запрокинув голову, сказал Яков Степаныч, — а то ты покуривашь.
— Мошкару гоняю, — крякнул дед, всматриваясь в даль. — Слышь-ка, Степаныч, кажись, отряд идет. Иль чудится мне.
— Вроде б, не предупреждали.
— Да нет, не чудится, точно идет. А вон, кажись, и посыльные скачут.
Двое всадников с винтовками за плечами уже поднимались от Терека.
— Привет казаки! — крикнули они издали.
— Здорово, служивые! — помахал трубкой Кузьмич.
— Мимо идете, аль к нам? — осведомился атаман.
— К вам, к вам. Одного тяжелого имеем и двух недужных.
Из-за плетня крайней хаты показалось озорное личико Маришки.
— Драгуны пожаловали?
— Они самые, — кивнули всадники.
— А отряд, не Туманова ли?
— Его самого.
— Ух-ты, господи! — встрепенулась девица и бросилась в дом.
Проезжая мимо рощицы, что брала начало у самой речки, Алексей затеял одно каверзное испытание (имея целью успокоить командира в части восторгов своим бесподобным оружием).
— А помните, Илья Петрович, вы давеча обмолвились, что можете одним замахом дуб срубить?
— Молодой, — уточнил командир.
— Будь, по-вашему. Вон их здесь сколько, выбирайте.
Туманов повел взглядом.
— Да вот, хоть бы, и тот, — спрыгнул он с коня и подошел к довольно тонкому деревцу.
— Помилуйте, Илья Петрович, у меня рука толще.
— Ну, тогда этот, — повернулся он к соседнему дубку.
— Хорошо, пусть так.
Командир выхватил из ножен палаш, наскоро примерился, и, широко замахнувшись, ладно ударил им по стволу… И что ж? Клинок оставил в древе лишь узкую, в три пальца глубиной, засечку, и только-то.