– Можете мне отдать?
– Конечно, – ответила Алена и убежала.
Примерно через полчаса, спрятав в сумочку пакетик с варежками, я понеслась в магазин «МЕХХ» и стала искать Риту. Вокруг клубилась галдящая толпа, разглядывающая кофточки, брюки и юбки. Я пробежалась по залу, заглянула в примерочные кабинки, выслушала массу нелицеприятных высказываний в свой адрес и обратилась к кассиршам:
– Простите, вы не видели тут девушку, такую худенькую, с ярким макияжем и ужасными темно-фиолетовыми ногтями?
Одна из кассирш заученно улыбнулась:
– Простите, но у нас столько покупателей! Разве возможно всех упомнить?
Я еще раз оглядела зал. Скорей всего, Рита мгновенно истратила полученные деньги и унеслась к себе домой. Нужно немедля ехать на Николаевскую улицу, но часы показывали без пятнадцати десять, магазин закрывался. Приятный женский голос уже сделал объявление по радио:
– Уважаемые посетители, до окончания работы торгового комплекса «Охотный Ряд» осталось несколько минут. Очень просим оплатить выбранный товар.
Люди цепочкой потянулись к выходу. Я шла в шумной толпе, чувствуя, как гудят ноги. Николаевская улица… Где же такая? Явно не в центре, значит, доберусь туда не раньше одиннадцати вечера, а может, и позже. Машины у меня теперь нет, окажусь одна в незнакомом районе, кругом темнота… Делать нечего, придется отправляться домой.
Дверь мне открыла… Аллочка.
– Пришла? – неожиданно ласково сказала она. – Где только бродишь? Ступай поужинай, там сосиски есть.
Я протиснулась на кухню, у плиты стояла Тина.
– Садись, – улыбнулась хозяйка, – картошку будешь?
– Ты этих назад пустила?
Тина кивнула:
– Да, они плакали, жаловались, что денег нет. Уж извини их, с кем не бывает, ну поорали и успокоились.
Я вяло жевала горячую, отчего-то сладкую картошку.
– Ты всегда в пюре песок кладешь? – спросила Тина.
Я вынырнула из океана раздумий и обнаружила, что придвинула к тарелке вместо солонки сахарницу и усердно посыпаю песком горку размятой синеглазки.
– Машка твоя спит, – продолжила Тина, – прибежала около десяти, собак прогуляла и бухнулась. Вот организм молодой! Телик работает, «Канди» гудит, Галя с Аллой во весь голос говорят, а она спит без задних ног, устала, похоже, сильно.
Услыхав про стиральную машину, я вспомнила о деньгах и уставилась на пустые веревки. Тина хмыкнула:
– Да уж! Прихожу домой в три, вползаю в кухню и чуть в обморок не падаю! Столько деньжищ!
– Это не мои, – принялась я бестолково врать, – дали спрятать…
Тина с усмешкой глянула на меня:
– Знаешь, мне все равно, чьи они, только так больше не делай. Мало ли кто может зайти. Ну прикинь, встретила бы я кого из соседей да и привела с собой. То-то бы шум поднялся! Предупреждать надо! Или Галька с Алкой бы увидели! Кстати, они по моим шкафам без конца роются.
– Так это они по вещам шуруют? – ляпнула я.
Тина прищурилась:
– Значит, и твои сумки переворошили?
Я кивнула.
– Небось думала на меня? – поинтересовалась Тина.
– Что ты, нет, конечно!
Тина тихонько засмеялась:
– Да ладно, не ври. Я сама сначала решила, будто это ты любопытничаешь, а потом сообразила, что к чему. Только что ищут? Нет у меня ничего совсем.
– Наверное, из чистого любопытства шмотки проглядывают.
– Может быть, – кивнула Тина, – а может, и нет, да ладно. Твои богатства я в мешочек сложила и спрятала в надежное место.
– Куда?
– Смотри.
Тина встала, подошла к окну, подняла подоконник и ткнула пальцем:
– Вот.
– Великолепный тайник!
– Супруг у меня рукастый был. Сама видишь, в какой тесноте живем, второй холодильник поставить некуда, – пояснила хозяйка, – а в прежние времена продуктами запасаться надо было! Вот муж и сделал такой ящичек. Оно конечно, мясо не сунешь, но молоко и масло запросто держать можно. Здорово он нас выручал, а сейчас уж им не пользуюсь. Кто не знает – в жизни не догадается, что под подоконником. Пусть здесь и лежат, не прокиснут.
– Зачем же ты их назад пустила? – запоздало удивилась я. – Такие противные.
– Родные все же, – тяжело вздохнула Тина, – единственная память о муже, пусть уж доживут, но приглашать к себе больше не стану. Правда твоя, больно они обе неприятные.
Я допила чай, вышла в большую комнату и наткнулась на Галю с Аллочкой, спавших на полу. Не зажигая свет, я вползла в свой «отсек», шлепнулась на софу и, вслушиваясь в мерное Машкино сопение, попробовала упорядочить полученную информацию.
Итак, что мы имеем? Некая женщина снимает комнату у Свиньи. Честно говоря, малоподходящее место для дамы с маленьким ребенком. Грязно, неуютно, да и хозяйка постоянно пьяная. Что могло подвигнуть эту Таню Васильеву поехать туда? На мой взгляд, только одно: она хотела подальше спрятаться. Люди, сдающие хорошее жилье, как правило, оформляют документы в риелторской конторе и сообщают о своих жильцах в милицию. А такие, как Свинья, совершенно беззаботны, им все равно, кто спит в соседней комнате, лишь бы исправно платили денежки на бутылки.
Следовательно, Таня Васильева от кого-то скрывалась. Может, и впрямь злая свекровь выгнала женщину на улицу? Что ж, случается иногда такое, но поверить в подобный поворот событий мне мешают простые рассуждения. Во-первых, Таня работала по ночам, хотя это еще не самое странное в данной истории. Подумайте сами, какой двухлетний ребенок станет спать без вскрика и капризов более двенадцати часов? Рита говорила, что в восемь вечера Петя уже был никакой, а просыпался он еле-еле к полудню. Либо мальчик и впрямь очень болен, либо его пичкали снотворным. И второе мне кажется более вероятным, потому что Таня не оставляла Рите никаких лекарств и со спокойной душой уезжала на службу.