– Может, Стас бы и остался жив, но у него от духоты заболело сердце. Перед походом в консерваторию Комолов зашел в ресторан и плотно поел, он вообще любил покушать. На этот раз заказал салат из редьки и мясо. Закуска оказалась такой вкусной, что мужчина слопал целых три порции, наплевав на запах. В конце концов, можно купить жвачку. Редька коварный овощ, усиливающий сердцебиение, Комолов съел ее слишком много, в директорской ложе было душно, вот мужика и прихватило. Впрочем, сорок капель валокордина привели бы его в чувство, но, на свою беду, он залпом выпивает воду, в которой был растворен работин. Сердце не выдержало, Стас умер.
Я почувствовала, как по щекам потекли слезы.
– Значит, его никто не убивал!
– Правильно, произошла трагическая случайность. Впрочем, винить Вадима тоже нельзя, он-то считал, что держит в руках простую воду!
– Кто же рассказал про работин? – удивилась я. – Соня-то умерла от передозировки.
– Вадим, – спокойно ответил полковник.
– Как? Он мертв! Парня случайно убил пенсионер, стрелявший в воров, которые грабили его огород.
– Все-то ты знаешь, – покачал головой Дегтярев, – везде побывала, ветеран ранил Вадима, зять Тамары Павловны сейчас в больнице, под охраной.
– Но зачем объявили о его смерти?
Александр Михайлович положил трубку на столик.
– Его разрабатывали и вели те, кто занимается борьбой с распространением наркотиков. Такова была оперативная необходимость, никакого отношения к нашей истории это не имеет. Ты же любишь детективы и знаешь, что иногда главного свидетеля прячут, а Вадим в курсе многих дел, Арсений бы постарался избавиться от парня, узнай он о расследовании. У Петрова есть свои люди в милиции. Надеюсь, теперь все ясно?
– Мне да, – заявил Кеша, – осталась только одна нерешенная проблема.
– Какая? – удивился Дегтярев.
– Что делать с матерью? Как отучить везде совать свой нос?
– Трудная задача, – кивнул Александр Михайлович, – надо подумать.
Арсений забрал Петю и быстро женился на женщине с ребенком, которая теперь старается заменить мальчику мать. Сколько средств парень потратил на то, чтобы выйти сухим из воды, неизвестно, но против него не стали возбуждать никакого дела. Несколько адвокатов и продажные сотрудники милиции постарались на славу. Арсений предстал просто ангелом, белым и пушистым, оклеветанным недругами. А поскольку я сорвала тщательно подготовленную операцию, то парням из отдела борьбы с наркотиками осталось только кусать локти от злости. Хитрый Арсений мигом оборвал все связи и принялся усиленно ремонтировать чужие квартиры. Его фирма по-прежнему получает товары из-за кордона, но это просто краска, лак, и в мебели ничего не спрятано.
Наташу он не простил. Более того, пообещал, что, если бывшая жена окажется на свободе, дышать вольным воздухом ей предстоит не больше суток, на голову убийцы его матери упадет кирпич. Естественно, никакого защитника для Натальи он не нанимал и передач той, которая была его супругой, не передавал.
Наташа оказалась в СИЗО, и сокамерницы быстро научили ее, как себя вести. Женщина мигом изменила показания и настрочила жалобу в прокуратуру, суть которой сводилась к простым вещам: она и не думала похищать ребенка, просто спрятала любимого сына, чтобы вместе с ним убежать от постылого мужа. Риту не убивала, пожар не устраивала, Дарью не трогала… Почему же оговорила себя на первых допросах? Оперативники били ее смертным боем, чтобы выколотить нужные показания.
Одним словом, Наташа ушла в глухую несознанку и не собирается сдавать свои позиции, поэтому следствие затягивается, а судебный процесс обещает быть сложным. Радует только одно: все время, пока машина разбирательства ползет по кочкам, мерзкая баба будет сидеть в следственном изоляторе, а поскольку денег у нее нет, я искренне надеюсь, что Фемида проявит принципиальность и жесткость.
Вадим «воскрес», приведя в полный ужас тещу и обрадовав жену, но ему предстоит курс принудительного лечения в спецбольнице.
«Ручку» Модестову я вернула с глубокой благодарностью. Узнав, что игрушечка спасла мне жизнь, Сан Саныч решил не продавать ее, а поместить в коллекцию. Старик обожает пистолеты «с историей».
В субботу я, нагруженная продуктами, поехала к Тине. Запарковав «Пежо» в маленьком дворике, поднялась по лестнице, а когда хозяйка распахнула дверь, весело сказала:
– Давай спускайся, поможешь еду таскать, там мясо для собак…
– Погоди, – мрачно буркнула Тина, – разборка у нас, входи.
Я вошла в комнату и застыла. Вещи на полу, около кучи тряпок зареванная Аллочка.
– Вон чего удумала, – скривилась Тина, – я на дежурство ушла, да сдуру день перепутала, вместо воскресенья в субботу заявилась, пришлось назад катить. Вхожу, а эта из шкафа все выбросила! Ну, быстро говори, зачем везде лазаешь? Деньги ищешь? А если милицию позову, понравится?
– Ой, не надо, тетенька, – зарыдала Аллочка, – это мама мне велела, сама найти никак не может, нам уезжать скоро. Хорошо ей, за покупками побегла, а мне сказала: «Ищи, доча, непременно тут спрятана!» Я ей говорю: «Небось давно продали и прожили», а мамонька на своем стоит: «Нет, такие вещи берегут, просто найти не можем, сховано хорошо». Ой, не вызывайте милицию, мы же все-таки родственники.
– А ну быстро говори, – налетела я на Аллочку, – что искала?
– Брошку, – всхлипнула та.
– Какую? – в один голос воскликнули мы с Тиной.
Аллочка вытерла сопли:
– А то не знаете!
– Не жуй мочалку, – велела я, – не хочешь оказаться в «обезьяннике», тогда мигом рассказывай все.
Аллочка плюхнулась на диван и ввела нас в курс дела.
Галина и Володя, покойный муж Тины, двоюродные брат и сестра. То есть их матери – сестры. Анне Николаевне, матушке Вовы, досталась по наследству дорогая вещь: золотая брошь с огромным бриллиантом удивительно чистой воды. Елена Николаевна, мать Галины, всю оставшуюся жизнь чувствовала себя обиженной. По ее разумению, брошечка должна была быть продана и деньги поделены между сестрами поровну. На все стоны сестры: «У меня нет средств, давай отнесем брошь в скупку», – Анна Николаевна твердо отвечала: «Извини, я потеряла драгоценность».
Потом Володя женился на Тине и уехал к жене в Москву, Галя осталась в родном городе. Все детство и юность она слушала стоны матери: