Нет, только бежать! Прихватив из квартиры лишь самое необходимое — содержимое сейфа, деньги и документы, портативный компьютер IBM. Чуть позже он выпишет и японский инструмент...

Кстати, об имуществе, «нажитом непосильным трудом». Роскошную двухэтажную квартиру с встроенной мебелью и кухней, в элитарном доме можно с ходу заложить в солидной риелторской фирме, получив на руки две трети ее рыночной стоимости наличными.

Продавать сразу нельзя, чтобы до поры никто ничего не заподозрил, а кредит под залог недвижимости — обычное дело...

По прошествии трех месяцев, когда уляжется вызванная его исчезновением волна, после скоротечного судебного заседания хата автоматом перейдет фирме.

Такой вариант подходит!

Затушив в пепельнице сгоревший до фильтра «бычок», Евгений сходил в прихожую, взял пачку с зажигалкой, телефонную трубку, вернулся назад, бросил все на журнальный столик и задымил по новой, сдвинув брови к переносице. План бегства должен быть безупречным, чтобы комар носа не подточил!..

С джипом, почти новым, со всеми наворотами, можно поступить еще проще. Сосед по лестничной площадке, воровской авторитет, давно предлагал его перекупить. У этого и бабки всегда пачками пылятся — с расчетом задержки не будет, да и язык за зубами держать умеет получше остальных.

Гораздо сложнее обстоят дела с обещанной Вороном круглосуточной охраной. Его боевики могут торчать сейчас где-нибудь снаружи, в тачке, и наблюдать за подъездом...

ОЛИГАРХ

— Да я их, сволочей московских, сгною одним движением мизинца!

Бизнесмен Михаил Борисович Сосновский, только что с каменным лицом выслушавший вместе с шефом личной службы безопасности Чирковым сбивчивый рассказ дочери о шантаже, таблетках и студийном порнофильме «Русские рабыни» с ее участием, а также о комментариях Ворона по всему этому делу, в ярости метался по кабинету, грозно сопя от негодования.

— Неужели они, дешевки, мандавошки шестилапые, считают себя настолько крутыми, что рискуют диктовать мне, Сосновскому, свои гнусные условия?!

Поравнявшись с огромным письменным столом, единственный в Северной Пальмире «патентованный» олигарх государственного масштаба одним нервным толчком вдавил в дно серебряной пепельницы окурок сигареты «Парламент».

Затем он быстрым шагом приблизился к плачущей навзрыд, скромно сидящей на краешке кожаного кресла Ирине и рявкнул во весь голос:

— Одного я только понять не могу — неужели этот Джеймс Бонд невского разлива, которого разыскивает вся питерская мусорня вкупе с головорезами генерала Корнача, так сильно треснулся головой во время аварии, что полностью потерял чувство самосохранения и до сих пор помогает такой законченной дуре и проститутке, как моя любимая дочь?! Может, еще скажешь, что влюбилась в него, а, нимфоманка озабоченная?! — Желая хоть как-то выпустить вскипевший внутри пар, Сосновский болтал без остановки, озвучивая первое, что приходило в голову. — Да стоит мне сказать Корначу всего одно слово и вызвать этого наемника на стрелку, жить ему осталось бы двадцать шесть секунд!

— Не говори глупости, папа! — воскликнула девушка, окатив стоящего рядом отца полным слез и отчаяния взглядом. — После всего, что этот человек для нас сделал, ты никогда не предал бы его!.. А если бы предал, то я тебя сама!.. — Не закончив, Ирина снова всхлипнула, уронила лицо в ладони и разрыдалась.

— Скажите пожалуйста, какие мы сентиментальные! — презрительно скривил губы моложавый пятидесятилетний олигарх, начавший снова измерять шагами просторный кабинет и понемногу отходя от нахлынувшей на него в первый момент ярости. — Понадобится — сдам кого угодно, с потрохами... Не в первый раз!.. — Михаил Борисович вдруг в мгновение ока вспомнил всех бывших конкурентов, партнеров и просто врагов, через которых ему пришлось перешагнуть, смешав с грязью, дерьмом, а то и кровью на долгом, тернистом и опасном пути к заветному богатству. Теперь, слава богу, ставшему осязаемой реальностью. — Хватит ныть, в конце концов! Распустила сопли, понимаешь... Правильно я тебя ругаю, за дело! А как ты думала, дорогая?! За все свои ошибки рано или поздно приходится платить по двойным ставкам!

Сосновский вернулся к столу, вытащил из пачки очередную сигарету и, нагнувшись, прикурил от настольной зажигалки в форме Эйфелевой башни.

Обошел стол и тяжело рухнул в глубокое «президентское» кресло с высокой спинкой.

Задумчиво посмотрел сначала на плачущую дочь, потом на молчаливо стоящего у окна, оперевшегося о подоконник Чиркова.

Зажал сигаретный фильтр губами, откинулся на спинку и сложил руки перед грудью, сосредоточенно сдвинув брови.

— Завтра же вместе с двумя бойцами Палыча улетишь в Австралию в наш новый дом на побережье и будешь загорать там под пальмами до тех пор, пока я не разрешу вернуться. Ясно тебе?!

— Никуда я не полечу! — Ирина вскочила с места. — Мне там делать нечего!

— Я тебя и спрашивать не стану, принцесса на горошине! — сухо резюмировал Михаил Борисович. — Когда, дай бог, разгребу дерьмо, вернешься в Питер и можешь проваливать на все четыре стороны! А сейчас, я тебя умоляю, дай мне возможность спокойно поговорить с Феликсом. Задолбала уже, сил моих нет! Сама выйдешь из кабинета или за ручку проводить?

Оскорбленно вскочив с кресла и на ходу смахнув с покрасневшего лица слезы, дочь самого богатого коммерсанта Северной столицы с гордо поднятой головой выбежала в приемную, громко хлопнув дверью.

ХИРУРГ

Блох встал, подошел к выходящему на фасадную часть дома окну и осторожно отдернул штору.

Так и есть! Синий «ровер» с тонированными стеклами и областными номерами, припаркованный чуть в стороне от площадки для автомобилей жильцов, появился во дворе явно впервые. Наверняка сидящие внутри личности, непременно с квадратными плечами и пистолетами под куртками, и есть посланные по его душу охраннички...

Что ж, проверить не трудно. Заодно и Власа навестить — вопрос с тачкой обсудить.

Надев теплый спортивный костюм с капюшоном, кроссовки и накинув короткий пуховик, хирург вышел из квартиры, запер входную дверь и настойчиво позвонил в квартиру напротив.

Вскоре тихо загудел кодовый электрический замок, и в дверном проеме засияла круглая, заспанная физиономия одного из бригадиров «малышевской» группировки Власа с явными следами бодуна под заплывшими глазами.

— А, ты... Тебе чего, старый? — протирая зенки и широко открывая в зевке свою лошадиную пасть, прогундосил браток.

— Дело есть, — позыркав по сторонам и убедившись, что на чистой, застеленной ковровой дорожкой площадке и на примыкающем лестничном пролете нет ни души, с ходу в карьер начал Евгений. — Ты, помнится, хотел себе мой «лендровер». А я решил другую лайбу себе прикупить, попроще... И с должком одним рассчитаться. Не передумал еще?

— Ну... — борясь с остатками сна, пожал плечами Влас. — Нет вроде. А то мой «бамбук» уже того... отбегался, — поковыряв в носу, лениво сообщил бригадир. — Только я, слышь, больше двадцати пяти кусков не дам, мне не горит... Тачек понтовых сейчас в автосалонах — море, а башлей у фраеров — с гулькин хер заныкано! Так что сам решай...