– У нас слишком много клиентов, и всех надо обслужить. Это будет отличный бизнес.
– Скверный бизнес – если угодить в тюрьму по обвинению в измене.
– Я в тюрьму не собираюсь, Альберт.
– Не зарекайтесь.
– Покойников не сажают.
– О'кей, но нам вовсе не обязательно выбирать именно такой путь. Может, нам следует подумать о том, чтобы по крайней мере чуть затормозить этот процесс. Пока напряжение не спадет.
– Напряжение редко спадает после того, как оно достигло апогея. Нет, мы просто будет продолжать делать то, что делали. Как я уже сказал, у меня есть план.
– Может, поделитесь?
Сигрейвз проигнорировал вопрос.
– Вечером я получу еще кое-какие данные. И они могут принести десять лимонов, если это именно то, на что я рассчитываю. Но держите ушки на макушке и смотрите в оба. Если что-то пойдет не так, вы знаете, где меня найти.
– Думаете, вам придется… опять убивать?
– Надеюсь на это всей душой. – И Сигрейвз пошел прочь.
Вечером того же дня Сигрейвз поехал в Центр Кеннеди на концерт Национального симфонического оркестра. Воздвигнутое на берегу Потомака, простое блочное здание Центра Кеннеди часто называют самым бездарным мемориалом, построенным в честь президента. Сигрейвзу было наплевать на эстетику архитектуры. Наплевать ему было и на Национальный симфонический оркестр. Его красивое лицо и высокая мускулистая фигура привлекали взгляды многих женщин, мимо которых он проходил, направляясь к концертному залу. Он не обращал на них внимания. Вечер сегодня был посвящен только работе.
Позднее, во время короткого антракта, Сигрейвз вышел вместе с другими в фойе – чего-нибудь выпить и поглазеть на сувениры в киосках. И еще зашел на минутку в туалет. Когда освещение в фойе чуть приглушили, давая сигнал к началу второй части программы, он вместе с плотным потоком людей двинулся обратно в зал.
Час спустя он заехал выпить в допоздна работавший бар недалеко от Центра Кеннеди. Достал из бокового кармана пиджака программку концерта и углубился в ее изучение. Это была, конечно, не его программка – ее незаметно засунули ему в карман в толпе возвращавшихся в зал людей. Заметить что-либо было невозможно. Шпионов, которые избегают скоплений людей, всегда ловят. По этой причине Сигрейвз всегда лез в самую гущу народа, рассчитывая, что та обеспечивает прикрытие.
Вернувшись домой, Сигрейвз выудил все данные из программки, чтобы потом передать Альберту Тренту при следующем свидании. Он улыбался. Теперь он может поставить последнюю точку и получить ключи к шифрованной дипломатической корреспонденции, уходящей из Государственного департамента в его зарубежные представительства. Стало ясно, что десять миллионов – это маловато. Скорее это стоит миллионов двадцать. Подумав, Сигрейвз решил, что для начала заломит двадцать пять, чтобы иметь некоторый простор для маневра. Все свои переговоры он вел через чаты в Интернете, а секретная информация передавалась только после того, как деньги поступали на его счет в банке. Он обеспечил себе весьма выгодную и верную позицию, не доверяя никому из тех, с кем вел дела. К тому же он всегда честно выполнял свои обязательства, соблюдая все условия свободного рынка. Стоит взять деньги, не поставив взамен товар, как он тут же вылетит из этого бизнеса. И скорее всего мертвым.
Единственное, что могло сорвать его планы, – это вмешательство неких довольно престарелых ребят, имеющих привычку подглядывать и подслушивать. Если бы библиотекарь действовал один, Сигрейвз не стал бы особо беспокоиться. Но в игру влез еще один клиент, имеющий кодовый индекс «три шестерки», а такого нельзя недооценивать. Сигрейвз чувствовал, что надвигается очередная гроза. Поэтому, увозя Стоуна на допрос с пристрастием, Роджер захватил из коттеджа одну из его рубашек – чтобы пополнить свою коллекцию, если это понадобится.
Стоун и Милтон приехали в клуб «Федералист» около десяти утра на следующий день.
Заявили о цели своего посещения и были препровождены в кабинет менеджера. Тот посмотрел на их безукоризненные, весьма официального вида удостоверения, которые Милтон напечатал на лазерном принтере накануне вечером.
– Вас наняли родственники Брэдли, проживающие в Канзасе, чтобы расследовать обстоятельства его смерти? Но этим здесь занимается полиция. И ФБР. Все они у нас были, много раз, – недовольным тоном сообщил менеджер.
– Семья хочет провести собственное расследование, – сказал Стоун. – Надеюсь, вы понимаете. – Они с Милтоном были одеты в темные костюмы с галстуками. Длинные волосы Милтона были упрятаны под мягкую фетровую шляпу, снять которую он отказался. – Они полагают, что этим делом никто не занимается.
– Ну, поскольку полиция никого не задержала, с таким мнением трудно спорить.
– Вы можете им позвонить, если желаете проверить наши полномочия представлять их интересы. Миссис Брэдли сейчас за границей, поэтому вам лучше переговорить с адвокатом семьи в Мэриленде. – На визитной карточке был напечатан номер телефона Милтона. А тот уже записал на автоответчик соответствующий ответ, выступая в роли этого адвоката – на тот случай, если менеджер последует совету.
– Да нет, все в порядке. Что бы вы хотели узнать?
– Почему Брэдли оказался в тот вечер в вашем клубе?
– У них тут была частная вечеринка – праздновали его избрание спикером палаты.
– Понятно. Кто ее организовал?
– Его аппарат, я полагаю.
– Кто конкретно?
– Да я и не помню. Мы получили заказ по факсу. Я так понимаю, это был своего рода сюрприз.
– И он был убит в зале, выходящем окнами на улицу?
– Мы его называем залом Джеймса Мэдисона. [18] Это еще с тех времен. Могу вам его показать, если хотите.
Менеджер провел их в большой зал. Стоун выглянул в широкое окно и присмотрелся к верхнему этажу дома, стоящего через улицу. Идеальное место для выстрела, что явно указывало не только на предварительную информированность киллера, но и на наличие его сообщника в окружении жертвы.
Следуя этой догадке, Стоун спросил:
– А в этом зале он как оказался?
Менеджер в этот момент стряхивал какую-то пылинку с полки мраморного камина.
– А-а, это был тост в его честь. – Он передернулся. – Ужасно! Сенатор Пирс только кончил говорить, и тут выстрел. Кошмар! Кровь тут была повсюду… Персидский ковер, очень дорогой, совершенно испорчен, даже дерево кое-где кровью пропиталось. Бешеных денег стоило все это потом отмыть и восстановить. Полиция только недавно разрешила нам это сделать. Нам запретили даже закрыть помещение, потому что, как они сказали, это может повредить улики. И люди вынуждены были на все это смотреть, проходя мимо. Посещаемость резко сократилась, даже членами клуба, точно вам могу сказать.