– Троих детей имеем, – вступил в разговор Виктор, – Максима, Андрея и Лену.
– Мальчики золотые, – подхватила Аня, – выучились нормально. Один работает, другой в аспирантуре учится, ребята как ребята, а Лена…
Она замолчала, Виктор тяжело вздохнул:
– Не дай бог никому!
– Уроды, – буркнула Ленка, – гниды, все равно удеру.
– С десяти лет убегает, – пояснил отец, – никакой управы нет. Честно говоря, мы не понимаем, в чем дело, садится в поезд и с глаз долой. Прибивается к компании беспризорников, таскается с ними, курит, пьет, спасибо, не колется.
– Гонорею в одиннадцать лет заработала, – покачала головой Анна, – что с девочкой делать, не знаем.
– И к психологу водили, и к психиатру, – пояснил отец, – все без толку. В прошлый раз она на полгода пропала, нашлась в Пушкине, на даче одной престарелой актрисы, наврала ей с три короба про свое детство: били ее смертным боем, не кормили, одежды не покупали…
– Да у нее все есть, – взвился Виктор, – педагоги по каждому предмету имелись, только учись, ан нет! Опять сбежала, теперь у вас обнаружилась.
– И ведь что странно, – тихо сказала Аня, – потолкается по вокзалам и прибивается к приличным людям жить. Ведет себя безупречно! Ее эта актриса в школу пристроила! И что вы думаете? Великолепно училась, просто ангел, а не девочка. Когда ее забирать приехали, старушка даже прослезилась, так Лену полюбила. Ну почему она с чужими людьми золотая, а с нами дрянь?
– Потому что вы уроды, – рявкнула Ленка, – думаете лишь о работе. Да с вами поговорить нельзя! Утром проснешься, на столе записка: «Еда на плите, будем поздно». Из школы вернешься – никого, вечером спать ляжешь – никого. Утром опять записка. Вот и гадай теперь, то ли вчерашнюю забыли выбросить, то ли новую нацарапали.
Виктор и Анна одновременно вздернули вверх брови.
– Но мы зарабатываем деньги, – сказала мать.
– Максим и Андрей тоже одни сидели, – повел свою партию отец, – и нормальными выросли.
– Они хитрые, – процедила сквозь зубы Лена, – двуличные сволочи, пока вы на службе ломались, парни такое творили! Уж я-то знаю!
– Почему же нам не рассказывала? – удивилась Анна.
– Так они колотили меня!
– Опять врет! – вздохнул Виктор.
– Что нам делать, – чуть не зарыдала Анна, – как с девчонкой справиться?
Я растерянно переводила взгляд с родителей на дочь. Кому верить? Пожалуй, рассказ Виктора и Анны очень похож на правду, но и Ленка весьма убедительна!
Очевидно, все сомнения были написаны у меня на лице, потому что Александр Михайлович «милицейским» голосом заявил:
– Родители не лгут.
– Откуда сие известно? – воскликнула я.
Дегтярев вздохнул:
– Знаю, уж поверь, знаю точно. Девчонка должна отправиться домой, в Петербург, лучше всего поместить ее в частное закрытое учреждение для трудновоспитуемых детей. Есть такие в Питере. Если хотите, могу разузнать подробности.
– Сделайте милость, – попросил Виктор, – никаких денег не жаль, лишь бы за Леной присмотрели, может, перерастет, исправится.
– Вполне вероятно, – без всякого энтузиазма откликнулся полковник.
– Все равно сбегу, – ответила бледная до синевы Ленка.
Время до обеда мы с Оксаной потратили на разговоры с девочкой и достигли хлипкого, как сейчас модно говорить, консенсуса. Лена поедет с родителями в Питер и попытается вести себя нормально. Но если поймет, что нечто снова зовет ее в дорогу, она не станет прибиваться к стае беспризорников, а прямиком отправится к нам, отец с матерью пообещали ее не удерживать. Потом Оксана уехала, а я попыталась втолковать Виктору и Анне, что зарабатывание денег не является основной целью родителей, с детьми надо хоть изредка разговаривать. Ладно, не каждый день, но хоть час в неделю! Но, честно говоря, особого успеха я не добилась.
– Хорошо вам говорить, – поджал губы Виктор, оглядывая нашу гостиную, – вы материальных проблем не испытываете. А нам деньги добывать надо, мы их из нефтяной трубы не качаем.
Я ожидала, что меня сейчас начнет душить злоба, но отчего-то совершенно спокойно восприняла его намеки на то, что мое благополучие зиждется на продаже ископаемых родины. А обнимая Ленку на прощанье, я не вздрогнула. Нос уловил лишь слабый запах мыла и дезодоранта. Действие таинственного лекарства закончилось так же неожиданно, как и началось.
Обрадовавшись, что снова стала нормальной, я побежала вниз. Часы показывали половину четвертого, еще успею съездить на вокзал и найти там мальчика Диму с элегантным прозвищем Кулак.
Когда я выруливала на МКАД, затрезвонил мобильный. Сидя за рулем, очень не люблю болтать по телефону. Будучи законопослушной гражданкой, я купила устройство под названием «Хэндс фри», и мои руки держат баранку, а не трубку, но все равно ведь отвлекаешься на собеседника, что может послужить причиной аварии.
– Можно Дашу? – донеслось сквозь потрескивание.
– Слушаю.
– Ваш номер мне дала Лика…
Я припарковалась на обочине.
– Очень приятно.
– Лика сказала, вы не пожалеете за эту информацию сто долларов.
Я насторожилась:
– Что-то случилось?
– Ну, в общем… да!
– Плохое?
Вот идиотский вопрос! Конечно, плохое, хотя что может быть хуже того, что уже произошло с Ликой. Что страшнее тюрьмы и ложного обвинения в убийстве?
– Не очень хорошее, – прошипели из трубки.
– Она жива? – испугалась я.
– Да.
– С Ликой случился инфаркт?
– Нет, ваша родственница здорова.
– Тогда что? – заорала я. – Что?
– Приезжайте, расскажу.
– Куда?
– Девятая Парковая, – тетка принялась монотонно диктовать адрес.
Я завела мотор и, проклиная пробки, поспешила в Измайлово.